Академия СКАТ: Между нами космос - стр. 11

– Я всё просчитал, отец. Сделал выводы, проанализировал ошибки и исключил бреши. В этот раз я стану первым и получу место в команде. – Картинка, мерцая, идёт рябью – верный знак того, что кто-то висит на параллельном потоке входящих.

– Я не могу доверять всем подряд в таком сложном вопросе, Ирвин. Ты должен быть в команде и точка.

Отбор ведётся без участия человеческого фактора. Подтасовка невозможна, да отец и не пойдёт на такой низкий шаг. Он человек долга и всегда выбирает то, что правильно. Правильную жену, правильное место учебы для сыновей. И даже сына он выбрал правильного.

Не прощаясь, не желая удачи, отец отключается. Пара секунд темноты, и голоэкран высвечивает привычную саркастическую улыбочку моего старшего брата.

Поднимаю руку, чтобы смахнуть вызов. До выхода на арену совсем немного времени. Я даже знаю, зачем Идан звонит. Поборов желание уйти от грядущего разговора, подтверждаю доступ к своему йамару.

– С отцом говорил? – Идан и отец разные, как чёрные снега на скалистых пиках и лава в их нутре, и при этом поразительно похожи в таких вот мелочах. Если сказать об этом брату, неизменно нарвёшься на насмешку. Идан вообще любит высмеивать людей за их умозаключения, считает всех глупее себя. С самого детства.

– Позвонил узнать, как прошла беседа? – Полевой китель младшего лейтенанта союзных войск расстёгнут так, что аж видно белую майку в вырезе. Не по уставу.

– Пожелать удачи на турнире.

– И?..

– И попросить присмотреть за Йен. Она вечно лезет на рожон. – Интересно, узнай он, что вытворила его обожаемая кисонька, был бы так же озабочен её судьбой?

– Она мой главный соперник, ты в курсе?

– Она моя девушка. – Идан никогда не понимал ни причин нашей вражды, ни того, что вообще не должен был с ней встречаться! Твердолобый, беспринципный бунтарь, наплевавший на чистоту крови и принципы семьи.

– Я уже говорил, что ты в ней ошибаешься. Животные – они животные и есть. Жрут с той руки, которая кормит.

– Я уже говорил, чтобы ты смирился. В конце концов, не тебе с ней спать. А из списка достойных детей отец меня всё равно уже исключил. Присмотри за ней, Рин.

От последней реплики меня бросает в холод. Эта планета и так не балует теплом, а после глупой шуточки брата по шкуре ползёт мороз. Ненавижу лгать. Сама необходимость юлить и выкручиваться вызывает приступ тошноты, как после первых тренировок в капитуляторной капсуле. Сказать ему прямо сейчас? Может, тогда и необходимость прикрывать зад его девки отпадёт?

– То есть тот вариант, что я сам её раскатаю на бабушкины пироги, ты не рассматриваешь?

– Не верю, что ничего важнее победы для тебя нет, Рин. – В привычной насмешке проскальзывает разочарование.

Это ты ещё не знаешь всей правды, братец.

Какой же я мудак, а? Как так вышло вообще, что я стал этим? Правильный, достойный сын маршала Берга трахнул девушку брата ради достижения своих целей. Квазар!

– Для меня нет ничего важнее семьи, – раньше мог сказать это с гордостью, а теперь чуть не подавился словами.

Выходит, ты дорос до отца, Ирвин? И тоже мысленно исключил брата из списка членов семьи?

– Хороший отец не отправит сына на верную смерть, брат. В прошлый раз ты чуть не переломал спину пополам в погоне за этой победой. Не слишком ли высока цена? – Он всегда был таким. Философ, уверенный, что придуманное до него —ложно и нужно искать призрачную правду, перевернув до основания существующие устои! Вот опять выбесил за пять минут разговора. А я ведь почти ощутил себя виноватым! Злость привычно прорывается в тон насмешливой, грубоватой фразы: