Академия семи стихий. Пробужденная - стр. 10
Дух по-отечески мне улыбнулся:
– Милая моя, открывать тайны своей семьи – либо прерогатива ее представителей, либо пронырливых новостников. А если уж семейство не является напрямую связанным с правителем… Короче говоря, это дело сугубо персональное и добровольное.
Я вздохнула, почесав лоб:
– Надеюсь, что совсем скоро я смогу узнать всю интересующую меня информацию из первых уст. – бросив взгляд на мемуары, в очередной раз отметила про себя, что в душе даже легонечко не ёкнуло.
Мда уж, хороша внучка!
Сказав, что передаст мне все, что сможет найти через Кера, Ельгизар скрылся в глубине библиотеки, а я, прикрыв массивные двери, отправилась к себе.
Но уже на подходе к покоям, отчетливо поняла, что что-то не так – мисс Пруденс отчаянно надрывалась, пытаясь выгнать кого-то, на полу валялись раскиданные вещи.
Заметив меня, тетушка запричитала:
– Птичка моя, это что такое делается то, а?! Они все пожитки переворошили, уходить отказываются, грозятся на допрос тебя увести. А я им так и сказала, что кровинушку свою ни за что этим нелюдям не доверю! – она уже подвывала от переизбытка чувств. – Окаянные, идите вон! Я вам такое устрою!
Ласково погладив дверь, прошептала слова успокоения и проследовала в спальню, тихо присвистнув. Не знаю, что искали здесь эти молодые или не очень люди, но наследили знатно.
Я уже хотела проверить спальню банши, когда меня отвлек елейный, хоть и сочащийся ядом, голосок:
– А вот и наша пропажа..явилась. – вальяжно махнув рукой, приказала стоящим рядом с ней бугаям, – Под стражу её. – и победно посмотрев мне в глаза, Лаура задала вопрос: – Доигралась, деточка?
Наверное она ожидала прочесть на моем лице страх, ну, или хотя бы неуверенность и непонимание всего происходящего.
Мда, уважаемая, не ваш сегодня день – подумала про себя я, и с непоколебимой уверенностью вытянула перед собой руки, как если бы на них собирались надеть наручники и спокойно вышла из помещения.
Беру свои слова назад – всё же плюсы у этого состояния определенно есть.
После недолгого конвоя под где-то – обеспокоенными, местами – заинтересованными, да и удивленными, в общем-то, взглядами проходящих мимо адептов, мы оказались у белоснежной резной двери. Один из верзил бросился вперед, чтобы открыть ее для стоящей перед ней Лаурой.
Надо сказать, что кабинет у нее вполне себе миленький, так сходу и не догадаешься об истинной сути владелицы.
Только не подумайте, что я так рассуждаю из ревности – конечно нет, ну, и, по крайней мере – точно не сейчас. Просто рядом с этой женщиной я явственно ощущала – что-то здесь не чисто. Вроде ничего особенного, а какой-то холодок по коже. Смотришь – улыбается, а тебе, напротив, хочется уйти.
И это я даже не беру в расчет не так давно произнесенные грубости, в который раз адресованные ею в мой адрес.
Помещение было выполнено в золотисто-бежевых тонах, большие витражные окна утопали в зелени вьющихся вокруг них растений, мебель из светлого дерева не утяжеляла впечатление. Письменный стол стоял ближе к источнику света, но так, чтобы до него не дотягивались солнечные лучи.
Слева от двери простиралось что-то вроде лаунж зоны – напротив камина стоял мягкий диван, сдобренный подушками с небрежно перекинутым через спинку пледом крупной вязки, по бокам – два уютных кресла на косых ножках, делящих свое пространство с ажурными торшерами. В довершение – мягкий ворсистый ковер молочного цвета с журнальным столиком, явно ручной работы, расположенным на его середине.