Академия Рябиновой Долины - стр. 11
Дядя на такое им расщедрится вряд ли. Это папа был добр. Ко всем.
Ну, почти.
На сей раз эта громила пялится не просто волком, а еще и настороженным. Чего-то ждет. А чего именно – понимаю прекрасно. Что балованная дворяночка возмутится. И так забавно заверещит.
Конечно, я вроде как считаюсь уже не балованной. Но эта злобная тетка могла и не поверить.
Вдруг для нее дворянки всё равно все зажрались? Даже затюканные жертвы злобных мачех.
И потом – одно дело прислуживать мачехе и брату с сестрой, и совсем другое – оказаться наравне с реальной прислугой. Да еще и хамоватой.
И даже у неизбалованной дочери графа была в отцовском замке личная комната. Только своя, а не на двоих с неприятной даже внешне простолюдинкой-охранницей.
- Хорошо бы помыться, - улыбаюсь я.
- За это доплачивать, а денег не выдано, - ожидаемо отрезала мегера. Уже откровенно ухмыляясь. Наконец-то подарили шанс поставить на место наглую дворянку! – Есть принесут сюда.
Принесли. Тощий, прыщавый паренек. Мне – остывшую кашу и ломоть черного хлеба. Охраннице – та же каша, но с мясом.
Мне – холодную воду. На мой чуткий нос – неприятно пахнувшую.
Стражнице – разбавленное вино. Пусть и дешевое.
Судя по истощенному слуге, его тут и самого кормят не лучше меня. А может, и поят. Но мне с того не легче.
- Вам не полагается, - уже откровенно ухмыльнулась дядина дуболомка. – Для вас – деньги только на самую дешевую еду. Вы же не работаете и свой хлеб не отрабатываете.
- Я обязательно напишу дяде и опекуну и уточню этот вопрос, - предупредила я.
Кашу я люблю. Я вообще в еде непривередливая. Эта тетка скривилась бы от отвращения, узнав, что мне приходилось в жизни едать.
Но сейчас я – вредная и злая. Чем дальше от опекуна – тем буду вреднее и злее. Особенно с учетом, что от меня уже слишком далеко книги, и всё еще далековато – Гелия.
И если уступить сейчас – меня будут проверять на прочность дальше. Всё хуже и хуже. Например, решат, что кормить меня и вовсе не обязательно – так доеду, не умру же. Всего-то три недели.
Или можно давать кусок хлеба в день. Хватит, чтобы выжила. А дальше всё равно жить не будет. Зачем еду-то переводить?
Ну, сдадим вампирам прямо в обмороке – на корм и так сойдет. А смердящую от грязи точно никому и жаль не станет.
Скормят поскорее и еще обрадуются, что избавились. Только напоследок поморщатся брезгливо. Дескать, до чего себя запустила. А еще — девушка.
- Пишите-пишите. Как раз успеете к своим похоронам, - уже злобно шипит тетка.
Она все-таки осеклась. Но, сообразив, что отступать некуда, еще злее добавила:
- Если еще будет, что хоронить.
- Вы хотите меня убить?! – взволнованно всплескиваю я руками. Мозолистыми.
Их бы лучше пока не показывать... ну и пусть! Дядя уже слишком далеко. Назад не повезут.
- Да охота руки марать. Там, на месте, с благородными сами же благородные пусть и разбираются. Или еще кто.
Как, интересно, я должна была отреагировать? Очевидно, удариться в слезы.
Может, еще и пощады просить? Умолять заступиться?
И что бы мне это дало? Попытку разжалобить охранницу? И даже такое – бесполезно. Эта обозленная тварь ничего не решает.
- Так или иначе, а сейчас я пока еще жива. И если у вас нет приказа убить меня по пути, я ведь еще успею сообщить дяде, что вы проели и пропили деньги на дорогу.