Академия проклятых: Кровь отверженных - стр. 3
К моему усиливающемуся удивлению Ягушкин мою кладь тоже прихватил. И шёл прямехонько в универ!
Ноги подкашивались, волнение душило. Я точно зачарованная озиралась, не веря, что смогу стать частичкой этого фешенебельного мира.
– Не зевай, – поторопил меня Константин Евгеньевич, на проходной успев договориться о нашем проходе в многоэтажный корпус главного здания.
По коридору сновали небольшими группками студенты, а также задумчивые преподы. Двери со скрипом хлопали, обувь шуршала по полу, каблучки отбивали: цок-цок. В этом универе даже пахло по-иному… дорого и престижно.
– Елисия, не спи, – вновь меня одёрнул голос Ягушкина. Я ускорилась, не переставая умиляться и восхищаться.
Мы покружили по этажам, переходам, пока не оказались в корпусе факультета «Истории и обществознания».
Признаться, это науки, в которых не особо сильна…
– Здравствуйте, – только вошли в приёмную декана факультета, Константин Евгеньевич обратился к женщине за столом секретаря, – господин Шангайский на месте?
– А у вас назначено? – осведомилась секретарша, вскинув аккуратные дуги бровей из-под тонких очков.
– Конечно, – чинно кивнул Ягушкин.
Я рядом мялась, словно воды в рот набрала. Да и не знала, как себя вести в данной ситуации. Женщина тотчас завозилась. Взяла трубку с аппарата внутренней связи: – Вольдемар Львович, к вам господин… – опять глянула на Константина Евгеньевича с явным ожиданием.
– Ягушкин, – представился поверенный.
Женщина передала и, положив трубку обратно на аппарат, сообщила:
– Вас ждут. Можете войти.
Страшно…
Волнительно…
– И что ей там делать? – мужчина в летах оторвал глаза от сопроводительного письма, которое ему вручил Ягушкин, только мы вошли в кабинет, и вскинул на меня бесстрастный взгляд.
Шангайский вообще был морозно-непрошибаемым на эмоции. Невысокий, но крепкий, несмотря на почтенный возраст. Седые волосы зачёсаны аккуратно, в голубых глазах вселенская усталость.
– Сэр Чарльстон, – выделил значимо Константин Евгеньевич, – особо просил за неё, – опять глазами на письмо стрельнул. – Кто его знает, может, сила спит…
– Ты что-нибудь знаешь о силе? – посмотрел на меня в упор декан. Я покосилась на Ягушкина, опять на мужчину и мотнула головой:
– Нет, и честно не понимаю, что происходит… и что это вообще за академия такая?
– Если у неё нет талантов или каких-либо предпосылок, она там не выживет…
– Сны, – перебил его Константин Евгеньевич, а меня, по правде, фраза «не выживет» очень заинтересовала. Взволновала что ли… особо, но факт, что поверенный знал о том, что я никому не говорила кроме матери и психолога. И то по… малолетству, вынудил уставиться на Ягушкина в безмерном удивлении.
– Вещие? – ошарашил в свою очередь Шангайский, вызвав у меня нервный смешок:
– Нет, – опередила Константина Евгеньевича, рьяно качнув головой.
– Тогда в чём сила? – нахмурился декан.
– Она рисует… – продолжил Ягушкин, словно не слышал наших недоумений и вопросов. Я опять хлопнула ресницами и защитным жестом прижала к себе сумочку.
– Картинки оживают? – опять подивил диким уточнением декан.
– Нет, – в этот раз первым отозвался поверенный, – но… – было продолжил, но тотчас велел мне: – Покажи свои рисунки, – едва заметно, но красноречиво кивнул.
Под пристальными взглядами обоих я помялась всего пару секунд.