Академия погодной магии - стр. 46

В нашей тройке нас было всего двое. Блондинка поднялась и покорно вернулась в строй, но, увы, не к нам.

- Молитесь всем богам. Самое время. Но молитесь бесстрастно.

Боги!

Эмоции — сила. Боги любят, когда им отдают энергию, но тролль велел экономить силы для заклинания.

Из арки вышли двое мужчин, принесли ящики, из которых споро принялись выгружать накопители. Неужели, маги думают, что собранной силы будет мало?! Видимо, да. Вперёд вышел магистр Лифи, обвёл собравшихся взглядом:

- Ментор Лазурит, если общих сил не хватит, я перед смертными и богами отдаю свою жизнь на спасение. Не ошибитесь принести жертву вовремя.

Значит, всё совсем плохо. Иначе бы маг не предлагал принести его в жертву. Внутри всё обмерло. Моя безымянная напарница и вовсе медленно сползла на землю. Я присела перед ней на корточки и легко встряхнула:

- Эй, обморок не поможет тебе выжить.

- Всем встать! Приготовиться! Молитесь!

Я редко обращалась к богам. Как будто им может быть дело до судьбы провинциальной художницы? Храмы время от времени посещала, дары приносила.

- Туманница, прими мою душу, - запричитали рядом.

Прозвучала звонкая оплеуха:

- Дура! Зачем смерть кличешь?

Души мёртвых попадают в Туман, где вечно блуждают слепые и одинокие. И лишь достойных туманницы провожают туда, где белой пелены нет, где обитают другие достойные души.

- Туманница, прими! - разрыдалась девушка.

У меня слова молитвы никак не шли. Взгляд зацепился за тролля. Бессмертные далеки и часто глухи к бедам смертных, а он сильный маг и он рядом.

Мама, прости, что я ошиблась с выбором академии.

- Приготовиться!

Тролль словно почувствовал, что я думаю о нём, на миг обернулся, поймал мой взгляд, кивнул. Больше я на наставника не смотрела. Кто-то крикнул:

- Вода возвращается.

Над морем медленно росла стена воды. Она не просто росла, она медленно и неотвратимо приближалась. Она обрушится на нас, на город за нашими спинами, смоет и разрушит всё, до чего дотянется, возможно, прокатится по всей Бекии, хотя вряд ли. Я смотрела на идущую к нам смерть, и на глаза наворачивались слёзы. Боги, я хочу жить!

- Цунами, - благоговейно прошептали рядом.