Академия Пента - стр. 29

Он растер красное пятнышко между пальцами – и я согнулась, прикусив губу от резкой вспышки жжения по всему телу. Меня как будто окунули в крапиву! Или медленно поджаривали на огне. Книги полетели на пол. Согнувшись от боли, я машинально выдернула подол блузки из-под юбки и рванула ворот, чтобы хоть чуть-чуть охладить кожу.

Беркут смеялся:

– Давай, Синица, самовыразись в стриптизе. Все равно здесь никто не увидит.

Будь у него с собой камера, он улыбался бы еще шире, мерзавец. Я трясущимся комком скорчилась у стены. Не дождется!

– Эй! – прозвучал строгий голос.

У меня все расплывалось в глазах, но я узнала фигуру Ворона – тот, как обычно, вертел в руках карандаш. В следующую секунду этот карандаш, как дротик, чуть не прилетел Беркуту в глаз. Он успел отбить карандаш рукой – и с криком схватился за обожженную ладонь, пытаясь сбить с нее пламя.

– Охренел?! – взвился Беркут.

Донимавшие меня кусачие «муравьи» тут же исчезли. Я обессиленно привалилась спиной к стене, вытирая слезы. Беркуту было не до меня: он пузырился негодованием и шипел, как яичница на сковородке. Кай Ворон в ответ на его потуги даже не изменился в лице.

– У тебя пять минут, чтобы добежать до медпункта, – предупредил он. – Потом рука отвалится.

Коридор снова огласило разъяренное шипение:

– Ты! Да я тебе…

Ворон с непроницаемым лицом вынул из кармана второй карандаш.

– Следующий прилетит тебе в другое место. Догадываешься, куда?

Бросив взгляд на ладонь, почерневшую от копоти, Беркут выпустил пар сквозь сжатые зубы и ринулся прочь, по дороге нарочно задев Ворона плечом. Кай даже не обернулся. Он наклонился, собирая книги, одну за другой.

Больше всего я была благодарна ему за это спокойное молчание. Он не пытался как-то пошутить, чтобы сгладить неловкость, и не стал изливать мне свое сочувствие. К тому времени, когда он покончил с книгами, я как раз успела подняться на дрожащих ногах, утереть сопли и поправить одежду. Ворон протянул мне аккуратно сложенную стопку книг. Я не удержалась от вопроса:

– А это правда? Насчет руки?

Уголок его губ тронула улыбка:

– Нет, но Злат, похоже, поверил.

– Как у тебя это получилось?

Предплечья все еще болели, и было ужасно стыдно, что Ворон застал меня в таком беспомощном виде. Мое лицо, судя по ощущениям, было красным, как помидор. Но любопытство пересиливало неловкость.

Достав второй карандаш, Кай принялся объяснять на ходу:

– Видишь кристалл на кончике? Это пирит. А корпус сделан из легковоспламеняющегося дерева. Я еще пропитал его кое-чем. Вспыхивает от малейшего трения.

Я с опаской покосилась на безобидное с виду оружие:

– Рискованно носить такие штуки в кармане.

– Ты права. Два пиджака пришлось выбросить, прежде чем я подобрал оптимальный состав для пропитки.

Он протянул мне носовой платок.

– Вытри кровь, а платок потом лучше сожги. В Пенте не следует разбрасываться личными вещами.

Это точно. После случая с Остришем мы усвоили эту мысль так хорошо и сразу, что теперь старались сжигать весь мусор, а после каждой лабораторной работы тщательно осматривали руки и заклеивали все ссадины, даже самые мелкие. Я снова покосилась на карандаш.

– Боюсь спросить, где ты этому научился.

– В пансионе, конечно, – улыбнулся Кай.

– И навык метать предметы в лицо – это тоже оттуда? Рискну предположить, что вы с Беркутом учились в одной школе.