Академия некромантов. Дракон в моей голове - стр. 2

– Кто здесь? – тихо спросила я.

– Я здесь, – ответили мне немного обиженно.

Пол под ногами начал казаться зыбким.

«Всё, кукушка, поехала! Это всё работа с трупами сказывается», – мелькнула мысль.

– Кто вы? – спросила я. Всё же, действительно, невежливо молчать, даже если разговариваешь с невесть кем.

– Интересный вопрос, – задумчиво произнёс голос. – Мне кажется, я дракон.

– Дракон? – переспросила я, надеясь, что это просто сон. Всё происходящее лишь усиливало моё ощущение, что я теряю рассудок. – Вы – дракон?

– Ну не вы же! – лаконично заметил голос. – Посмотрите на себя в зеркало. Вы совершенно не похожи на дракона.

Я машинально посмотрела. Взлохмаченная после сна, с перепуганным взглядом. Никакого дракона.

– И где вы? – осторожно спросила я.

– Это ещё более интересный вопрос, – голос стал задумчивым, даже грустным. – Я бы задал его вам. Где я?

Я ухватилась за край раковины. Кажется, я схожу с ума. Голос звучал не рядом, не сбоку, а прямо у меня в голове.

«Стоп, – сказала я себе. – Это уже ни в какие рамки! Я ещё молодая и не могу вот так глупо сойти с ума!»

Я снова посмотрела на своё отражение в зеркале.

Кожа бледная – от частого нахождения в прохладном кабинете с трупами. Под глазами небольшие круги, по той же причине. Глаза мутно-серые, это от природы. Волосы тёмные и густые – спасибо бабушке. Она меня воспитывала и ухаживала за моими волосами, мыла их то яичными желтками, то кефиром, то ещё какими-то отварами, рецепт которых был известен только ей. Бабушка была немного странной. Она хорошо гадала на картах, умела делать настойки из трав и всё детство сама меня лечила. Таблетки я не пила – болела крайне редко. А ещё она иногда разговаривала с кем-то невидимым. И всегда вела диалоги с Морфиусом, при этом мне казалось, что кот ей отвечал.

Сколько лет Морфиусу, кстати, я не знала. Мне казалось, что коты столько не живут, но сколько я себя помню, он всегда был с нами. Позже, когда я подросла, бабушка призналась, что видит и разговаривает с призраками. Тогда я покрутила пальцем у виска, списав это на её возраст. А потом бабушка умерла, и у меня осталась только тётушка, которая осталась жить со мной.

Когда я заканчивала школу, тётушка была категорически против того, чтобы я поступала на патологоанатома. Но мне с возрастом всё меньше хотелось общаться с живыми людьми. Объяснить это я не могла. Тётушка вздыхала и говорила, что от такой профессии можно умом тронуться. «Где это видано, – говорила она, – целыми днями заниматься мёртвыми?» А однажды она вскользь добавила, что это всё бабушкина проклятая кровь. Тогда я на неё обиделась и, наперекор, поступила в медицинский. И всё-таки стала патологоанатомом. Тетушка тоже обиделась и съехала от меня, заглядывая лишь раз в неделю, убедиться, что я не сбилась с жизненного пути.

Сейчас, вспоминая это, я подумала, что тётушка, возможно, была права: может, я действительно сошла с ума.

Прошла минута, две…

– Почему молчим? – поинтересовался голос. – Мы чего-то ждём?

– Аааа!!! – Я выскочила из ванной и начала метаться по кухне в поисках аптечки. После смерти бабушки таблетки у меня всё-таки появились, но всего парочка: снотворное и средство от головной боли, которая всегда болела после поездок в общественном транспорте в час пик. Таблетки не нашлись – только пустые пачки.