Академия музыки Борвуар. Книга первая - стр. 13
А вот мои менее расторопные одноклассники не то, что аккомпанемент не могли сыграть – на мелодии спотыкались.
Вместо того, чтобы согласиться и похвалить меня за идею, староста нахмурился и упрямо сжал губы.
- Знаешь, Лейси, в чем твоя проблема? Ты всегда стараешься сделать, как лучше. Иногда это порядком раздражает.
Задвинув со стуком ящик, он приблизился. Наши глаза были почти на одном уровне, а носы – еще пара сантиметром, и соприкоснулись бы. Мы стояли так близко, что слышали дыхание друг друга. И если я дышала возмущенно и громко, как паровоз, то староста – рвано и нервно.
Неужели я и впрямь разозлила его? Но ведь это же глупо!
- Чем тебе не нравится прилежность? Я учусь, и мне хочется учиться лучше.
- Ты во всем стараешься быть лучше.
- Стремлюсь к идеалу. Нормальное и объяснимое желание.
- Идеала не существует. Твое желание быть на высоте сковывает и ограничивает! – с жаром сказал Алексис.
Вот, приплыли. Я и не догадывалась, что в голове нашего старосты, прилежного и успевающего студента, роятся такие мысли. Что-то бунтарское!
- Нет, - я мотнула головой и все-таки задела носом старосту. И что он так близко подошел? Пугает даже, - Стремление сделать лучше не может ограничивать. Ты неправ.
- Смотри, у нас есть возможность сделать что-то необычное. Выделиться, чтобы мисс Крюк добавила нам плюсик за оригинальность и отметила, - он тряхнул карточкой, - В детстве я фанател от Гриндельса, и слышал все его романсы. По крайней мере, те, что пелись в Королевском театре. Все известные романсы.
- И?
- Романс про вишню мне не попадался. А значит, он совсем старый. И никто из наших его не возьмет. Все будут руководствоваться твоими рассуждениями – мол, лучше, взять то, что на слуху. Это наш шанс! Мы можем показать себя не как студенты, отбарабанившие обязаловку, а как вдумчивые и прилежные личности.
- Ты противоречишь сам себе, ты…
- Просто поверь мне, - горячо прошептал Алексис, и вдруг его губы оказались в каком-то миллиметре от моих, - Романс про вишню принесет нам удачу. Я чувствую это.
- Ну… - засмущалась я и нервно отодвинулась, - Если ты настаиваешь…
В конце концов, для меня все романсы Гриндельса – незнакомы. Чужой мир, чужие композиторы. Хорошо, хоть ноты и гармония – одна и та же. Не нужно переучиваться.
Пусть Алексис берет любой романс, какой считает нужным. А я постараюсь быстренько выучить его. На память никогда не жаловалась, обычно схватываю на лету.
Так что, зачем ругаться из-за такой мелочи?
- О, да! – по губам Алексиса расползлась шальная улыбка, - Настаиваю. Пойдем, взглянем на него!
Романс мы нашли быстро. В библиотеке царил идеальный порядок, все ноты хранились в прозрачных папках, на стеллажах. Хранились под заклинанием магии, полагаю, потому, что даже тоненькие папочки не падали, а на полках не было ни грамма пыли.
Взглянув в ноты, мы радостно выдохнули. Романс занимал всего четыре страницы.
Староста положил ноты на крохотный столик, который мы нашли в углу, и некоторое время молча водил над ними руками.
Копия была полностью идентична. На всякий случай я проверила – даже стихи на четвертой страничке были написаны полностью.
- Ты меня обижаешь! Разумеется, копия идентична. Не веришь – бери оригинал, а я возьму копию, – сказал Алексис, когда мы с ним положили карточку на место. Вместо росписи, он приложил медальон к карточке, и там высветилось что-то голубое. Искра, или надпись – я не разобрала.