Академия Мира. Два Бога за моим сердцем - стр. 6
В зависимости от силы заклинания, магический круг мог содержать до двенадцати колец, но новый виток требовал многократных усилий и хладнокровности, для того чтобы магия осталась стабильной. Стоило потерять контроль, и тебя могло уничтожить – разорвать, испепелить, обратить в пыль, или сосуд угаснет, убив своего хозяина.
«Дин-дон», – занятие закончилось, и адепты поспешили к выходу.
Собрав тетради, вклинилась в общий поток, но стоило покинуть аудиторию, как я на несколько секунд замерла.
Возле большого витражного окна стояли несколько адептов, те самые, из беседки, и два брата Ларанта. На устах острослова царила улыбка. «Птичке обломают крылышки», – до сих пор это насмешливое высказывание звучало в сознании.
Сердце ёкнуло, от этой четвёрки несло опасностью.
Несколько раз меня толкнули, адепты торопились перейти в другую аудиторию.
Дарион Ларант, словно почувствовав взгляд, стал поворачиваться в мою сторону. Резко опустив взгляд, заставила ноги двигаться. Он не должен был узнать меня.
Прижимая тетради, ускорила шаг, чувствуя, как чужой взгляд словно прожигает затылок. Воображение играло злую шутку.
Прошло несколько дней, тяжелых поначалу, ведь так или иначе я постоянно сталкивалась с опасной компанией. Успешно избегая остальных старшекурсников, натыкалась на самых нежелательных личностей Академии Мира. За завтраком и обедом неизменно оказывалась рядом с их столиком.
Случайность или намеренное преследование? Да кто я такая, чтобы он меня преследовал?
Возле этой четвёрки царила атмосферы отчуждённости. Остальные адепты пользовались своим положением, выставляя это напоказ, заводя по несколько прислужников, но эти парни были исключением. Правда, Нита говорила, что у каждого из них есть девушка, которой они покровительствуют, а в ответ получают другого рода услуги.
Моя подруга в родном городе, Кайла, назвала бы этих девушек шлюхами. Она часто произносила крепкие словечки, и из её уст это звучало естественно. Я же краснела, как помидор, и молчала.
Занятия заканчивались после обеда, но магистры давали просто колоссальный объём заданий для самостоятельной работы. Поэтому практически каждый день я проводила в библиотеке по несколько часов.
Хранилище знаний располагалось в четвёртой башне и занимало несколько верхних этажей. Внизу находился читальный зал, а у входа – лестница, ведущая к балконам с рядами книг на стеллажах у стен.
Стоило посмотреть вверх, и корешки фолиантов и бордюры балконов словно сливались воедино и переходили в каменный свод куполообразного потолка.
Гробовая тишина нарушалась лишь шелестом страниц, адептам со второго курса дозволялось выносить книги из библиотеки.
Заняв стол у с противоположной стороны лестницы, принялась за работу.
Несколько часов прошли незаметно, закончив один предмет, принялась за второй. Магистр Рашарди задала доклад на тридцать страниц мелким почерком, и если не соблюсти последнее условие, то объём возрастал до двадцати листов.
Уже на третьей странице меня стало нещадно клонить в сон. Шелест пергамента превратился в прекрасную колыбельную, усыпляющую сознание.
– Ты ведь станешь моей, сладкая, – шептал бархатистый голос, а неспешные поцелуи покрывали обнаженную спину.
Каждое прикосновение приносило неведомые раннее ощущения. Каждый раз, замирая, судорожно выдыхала, находясь в полной власти неизвестного человека. Тьма окружала всё его тело, не давая увидеть ни лица, ни тела – совсем ничего.