Академия королевских чародеев - стр. 23
Лицо Марбла было молодым, но для всех в Маунт-Даре он был старейшиной, реликтом былых времен. Мраморной статуей святого.
Пастырь шагал по площади, и толпа расступилась перед ним. Напуганные грязные лица смотрели на него. Марбл желал возвращения спасительницы, он хотел показать ей, каким стал. Но теперь он молил богиню не являться сегодня в его город, такой несовершенный, такой дикий, такой грязный.
В свете масляных фонарей все казалось нечетким, темным. Тени плясали на стенах тоннеля, угольная пыль забивалась в легкие. Проход был широким, но идти было нелегко. Слишком грязно. Марбл сглотнул, его тянуло вернуться домой, в прекрасный светлый храм. Туда, где витражи, где он мог забыться и ждать возвращения богини. До забоя оставалось немного. Пастырь чувствовал животный ужас своих овец. Они сомневались теперь в том, что Смерть исчезла. Слишком осязаемой она была здесь, слишком многие погибли на забое. Точно в первый раз, священник не хотел идти, смотреть на раздробленное тело. Он забыл тогда, что Смерть исчезла. Ему казалось, что ее тени уже стояли за его спиной, коршунами глядели на мертвого шахтера.
– Морри! Мой Морри! – стенания женщины, бросившейся к завалу, точно ножом полоснули по слуху Марбла. Люди тут же зажали ей рот – горы не терпели шума. Содрогаясь всем телом, теперь молча, жена пыталась вытащить, освободить мужа от плена обрушившейся горы. – Помогите! Да помогите же! – яростно шептала вдова.
Послышался стон под грудой камней.
– Он жив! Он дышит! Слышите?! Слышите?! – ее мольба превратилась в пронзительный вопль охрипшей баньши, кричащей на болотах.
Мужчины и женщины оттеснили Марбла, кирками превратили камни в пыль, балками укрепили проход. На лицах застыло упрямое выражение тупой уверенности в собственных силах. Они слышали, что человек под завалом еще стонал, дышал. Поэтому они боролись с горной стихией. Этот народ показался пастырю ополчением, уничтожающим врагов своего города. Они были готовы умереть, но спасти. Только Смерти не было. Марбл вспомнил это, когда человеческое море отхлынуло, когда женщина в ужасе закричала, когда людское месиво из раздробленных костей и лопнувших мышц зашевелилось, попыталось подняться.
– Смерти нет, – прошептал Марбл, до боли сжимая в ладони алые молитвенные четки.
Он бросился прочь, не разбирая дороги. Пастырь слышал, что его перепуганные овцы следовали за ним, но ни разу не обернулся.
– Закрыть тоннель! – приказал он не своим голосом, когда их лиц коснулся солнечный свет.
* * *
– Как она могла? Как она могла нас оставить?! Почему она не приходит? – полубезумно шептали старики, шамкая беззубыми ртами.
Марбл не мог больше слышать их, спрятанных в крипте под храмом. Они были слишком стары, чтобы жить, они не могли умереть. Некому было прийти за ними, увести их за руку в другой мир. Им больно, они устали.
Пастырю нужно было принять решение, спасти своих несчастных овец. Что ему делать, что? В огне рун на молитвенных четках ему мерещился ответ.
И Марбл решился. Он должен был призвать Смерть. Или стать ею.
Воспоминания об этом казались теперь черно-красным сном. Тогда он и его священники впервые оделись в рясы цвета спелой рябины.
Сквозь ночь священники шли к кургану. Скелет дракона был опорой, черная земля, наросла на кости вместо мяса. Вереск панцирем закрыл остов чудовища. Мрачной процессией пастырь и овцы шагали к холму. Под уздцы они вели лошадей, тянувших непосильную ношу.