Академия Колханд - стр. 28
Несмотря на ледяной холод, сковавший меня, воздух нагрелся, и теперь каждый новый вдох приносил не меньшие страдания, иссушая горло. Сейчас, даже если бы я и хотела что-то сказать или попросить прекратить все, просто не смогла бы сделать этого.
Неожиданно помост подо мной вздрогнул, горячий воздух ударил в заледеневшее лицо с такой силой, что голову откинуло назад, а из глаз брызнули слезы. Напуганная, я все же попыталась позвать на помощь и попросить пощады у учителя, но ничего не смогла выдавить, кроме жуткого хрипа.
Руки ослабли, и я рухнула на спину. Мышцы стали непроизвольно сокращаться, пальцы сжимались в кулаки и разжимались. Раздался сильный грохот и помост под нами содрогнулся, а потом все резко стихло. Моего лица кто-то коснулся, и сквозь оглушающую тишину стали прорываться звуки.
– Лидия, ты меня слышишь? Лидия! Девочка, ты должна прийти в себя. Слышишь, Мартинс, ты должна открыть глаза! Должна! – голос моего мучителя был на удивление обеспокоенным. – Лидия, эй, Мартинс, приходи в себя! Тут не место для сна!
Я с трудом разлепила глаза, но увидела перед собой лишь темноту. Ничего, кроме черного провала, скрывающегося под капюшоном мага.
– Пи–и–ить…
– Так, девочка, давай-ка отправимся отдыхать. На сегодня, пожалуй, хватит. – Мужчина суетливо попытался меня приподнять, придерживая за спину. Я даже не представляла, как в таком состоянии смогу добраться до комнаты в общежитии, ведь ко всему прочему меня снова начало трясти.
– П–п–помогите мне, п–п–пожалуйс… – Зубы выбивали дробь, и мне никак не удавалось опереться руками, чтобы подняться на ноги.
– Так, давай-ка, маленькая, ложись… молодец… сильная девочка, давай эту руку сюда, а эту сюда… – чей-то тихий голос, спокойный и даже ласковый, убаюкивал, обещал, что все будет хорошо. И мне очень хотелось ему верить, потому я позволила уложить себя обратно, переместить трясущиеся руки и опустить их вниз, вытягивая вдоль тела. Затем меня завернули в плед, на котором я сидела до этого и, укутав словно ребенка, аккуратно подняли на руки.
Мужской голос что-то бубнил мне в макушку, но я не разбирала слов. Меня мерно покачивало при каждом шаге, руки и ноги начали согреваться, тело, прижатое к горячей груди мужчины, расслабилось.
Немного повернув голову, я уткнулась носом в рубашку, сквозь которую ощущался приятный жар. Было тепло, спокойно и уютно, словно во сне. Вспомнилось, как папа носил меня маленькую на руках, как обнимал, когда я болела, и так в его нежных и сильных руках было спокойно и хорошо…
Нестерпимо сильно захотелось чего–то такого! Такого… не знаю чего.
Над головой раздалось чуть громче:
– Лидия, прекрати елозить, ты мешаешь мне идти, – тихий голос, знакомый, близкий и одновременно нереально далекий.
– Я так тебя люблю… – прошептала в горячую мужскую грудь и снова уткнулась в нее носом, а потом потерлась щекой, ласкаясь и стараясь как можно дольше продлить нашу с ним встречу, потому что я невероятно соскучилась.
Мужчина запнулся, чуть не выронив ценный груз, и замер.
– Что? – раздался тихий, немного ошарашенный голос.
– Очень–очень люблю и скучаю, папочка… – прошептала в ответ.
– Тьфу ты! – выругался «папочка» и продолжил движение.
Вскоре хруст гравия под ногами моего спасителя сменился на звук шагов по каменной плитке, а затем несколько рывков, словно он, перескакивая ступеньки, поднимался по лестнице. К тому времени я окончательно согрелась и меня снова начало мутить, нестерпимо сильно. Волны тошноты накатывали одна за другой.