Академия искателей. Идущая по снам - стр. 23
– Ванда! – Яростно путаясь в ремне, я рывком скинула сумку с учебниками на землю, на бегу скинула туфли. Когда бросилась в воду, в голове набатом билась мысль: сестра не умеет плавать!
Я ныряла несколько раз, пытаясь найти ее в мутной воде.
Когда я вытащила Ванду на сушу, она уже не дышала. Я делала искусственное дыхание, все, как нас учили на уроках спасения, но ничего не помогло. Я изо всех сил тянулась к недавно проснувшейся магии, но она не слушалась. У меня никак не выходило помочь девочке.
Моя маленькая сестренка умерла.
В жизни я до темноты рвала волосы и плакала над ее телом в том парке, пока нас не нашли родители. В кошмаре сценарий был другим.
Над прудом поднялся туман. Из воды вышли десятки утопленниц, встали в круг и принялись без конца твердить:
– Почему ты не спасла?
– Эва, почему?
– Как ты могла бросить ее?
– Как позволила ей умереть, Эва?
– Какая ты сестра после этого?
А мертвая Ванда вдруг открывала глаза и со слезами начинала просить:
– Помоги! Прошу тебя, не бросай меня! Помоги мне!
А потом происходило самое страшное: мольба во взгляде сменялась обидой и тоской.
– Это ты виновата в том, что я умерла! Я так хотела жить! Почему ты не спасла меня, Эва?! Почему??
Я с криком проснулась в своей постели, дыша так, словно только что вынырнула из того злосчастного пруда. После такого сна казалось, будто по-прежнему сижу в мокрой одежде в той заросшей аллее. Я обняла себя руками, не в силах остановить ни дрожь, ни воспоминания.
Мама хлестала меня по щекам, пока ее не оттащил доктор. Он говорил, что-то о нестабильной магии таких молодых чародеек, как я, что спасти сестру мне было попросту не по силам. Не помню точно, что он говорил. Только слова матери, что яростно вырывалась из объятий отца, пытаясь дотянуться до меня и снова ударить, врезались в память, словно выжженные каленым железом:
– Это все ты! Чудовище! Ты убила ее! Моя девочка, моя Ванда умерла из-за тебя, жалкое ты отродье! Ненавижу!
Больше мама об этом никогда не говорила. Но всем своим поведением выражала, что не забыла тот вечер.
С тех пор я барахталась в чувстве вины, захлебываясь слезами, с тех пор мне стали сниться кошмары. А еще меня теперь воротит от вкуса, запаха и даже вида малины, которую так любила Ванда!
Позже я перечитала немало учебников о первой помощи, выискивая, что именно сделала не так, но всякий раз выходило, что я все сделала правильно. Однако я снова винила себя, подозревая, что где-то все же допустила ошибку. Ведь почему-то моя сестра умерла.
Я сидела на постели, сжавшись под одеялом в дрожащий комок, и пыталась перестать думать о прошлом. Интересно, как я своим криком не разбудила дриаду?
Втайне я надеялась, что она все же проснулась, потому что порой мне хотелось хоть кому-нибудь рассказать о том, что мучает меня. И не нужно, чтобы мне утирали слезы и гладили по голове, пичкая лживыми фразами вроде "все хорошо" или "это пройдет". Меня устроило бы и молчание, сама возможность выговориться.
Я обругала себя слабачкой и эгоисткой. Надо самой справляться со своими проблемами. Не впутывать в них окружающих, тем более посреди ночи!
Я потихоньку подогрела чайник заклинанием, выпила теплой воды и снова легла в постель. Уснула лишь перед рассветом и вскоре была разбужена своей соседкой: пора идти на занятия. Надо ли говорить, что я чувствовала себя как свежеподнятый зомби?