Академия идеального преступления - стр. 14
Ростислав Пантелеймонов закончил свою эмоциональную речь и замолчал.
– Ладно, вы меня убедили. Но если Проскурников поставил вам практически ультиматум, то почему вы не обратитесь в правоохранительные органы с заявлением? – спросила я.
– Не понял… О каком заявлении вы говорите, Татьяна Александровна?
Ростислав удивленно посмотрел на меня.
– Как о каком? Ведь вы только что сами сказали, что этот делец, занимающийся сомнительным бизнесом, потребовал от вас открыть филиал «Академии» или вернуть ему всю сумму. Так? Открыть филиал вы не можете, вернуть всю сумму – тоже. Учитывая то, что Проскурников опасный тип – это ваши слова, – что он может вам сделать? Правильно, все что угодно, для того чтобы вернуть свои инвестиции в ваш проект. Стало быть, в заявлении так и следует написать, что вам угрожают, – объяснила я.
Пантелеймонов посмотрел на меня и медленно покачал головой:
– Татьяна Александровна, я ведь не несмышленый школьник. Я что же, не понимаю разве, что полиция не станет связываться с таким, как Проскурников? Более того, я уверен, что у него в полиции, прокуратуре, в Следственном комитете, в суде, да и вообще везде имеются «подвязки», «прихваты», «своя рука» и что-то еще в этом роде. И никто против него никогда не пойдет. Потому что себе дороже. Я же сказал, что его деятельность подпадает под Уголовный кодекс. А это означает, что Проскурников – обыкновенный бандит с большой дороги. Такой, как Проскурников, ни перед чем не остановится, для него убийства – это привычное дело. А вы говорите – обратиться в правоохранительные органы!
Ростислав Пантелеймонов обреченно махнул рукой.
– Позвольте вам заметить, Ростислав Александрович, что вы слишком преувеличиваете неуязвимость вашего инвестора Проскурникова и недооцениваете возможности правоохранительных органов. Поверьте, и таким, как Проскурников, предъявляют обвинения, и таких, как он, тоже сажают. Однако мне одно непонятно: зачем же вы и ваш приятель взяли деньги у Проскурникова? При такой его характеристике нужно было обходить такого человека десятой стороной, – сказала я.
– Теперь я уже и сам не рад знакомству с ним, – понурив голову, сказал Ростислав, – да и вообще… это ведь Костин знакомый, а не мой. Где он с ним познакомился, я не знаю, а Костя подробности не рассказывал. Ну я и подумал, что Проскурников – обычный предприниматель, без особого криминала. Еще и радовался, что у нас есть такой инвестор. Если бы знать все заранее!
– Да, если бы знать, где падать, то и соломку можно было бы подложить… Ладно, скажите мне, Ростислав Александрович, еще вот что. Вы упомянули, что Константин Владимирович вдруг загорелся идеей ехать отдыхать как раз в то время, когда необходимо было готовить к открытию филиал «Академии». И что вам не понравился его настрой. Поясните, как понимать эти ваши слова. Иными словами, состояние вашего партнера по бизнесу было каким-то необычным? Не таким, как всегда?
Я вопросительно посмотрела на Пантелеймонова.
Ростислав наморщил лоб.
– Да, Костя вел себя как-то… странно, что ли, – наконец сказал мужчина. – Видите ли, он всегда был энергичным, полным сил. А тут вдруг стал каким-то инертным, что ли. Я подумал, что, возможно, сказывается упадок сил, как это всегда бывает перед весной. Я спросил его об этом, и он подтвердил, что да, скорее всего, это так сказывается накопившаяся усталость. Мы ведь действительно очень много сил вложили в наш новый проект. Но когда Костя сказал, что собирается на Кубу, то я удивился, честно говоря. Ну что там делать молодому мужчине? Лежать на пляже? К тому же Костя всегда предпочитал активный отдых: катание на горных лыжах, прыжки с трамплина, поход по рекам на байдарках, ну и все в таком же духе.