Академия хаоса. Когда рушатся стены - стр. 14

— Магичка огня? — переспросил Рендон. — До нас, конечно, доходили слухи, но я не подумал, что Родерик настолько безрассуден…

— Как королева хаоса? — уточнил парень, выглянувший из-за его плеча.

Он походил на Родерика даже больше, чем его старший брат, так что я сразу прониклась к нему симпатией: те же серые глаза, опушенные черными ресницами, твердая линия губ, но на острых скулах цвела россыпь веснушек, а темные волосы отливали рыжим.

— Вроде того, — подтвердил Эммет. — Но можете не волноваться, Арья прекрасно себя контролирует. Однако лучше выделите мне комнату по соседству. Я — маг воды первого уровня, и, если что, потушу любой пожар.

— Как предусмотрительно — взять с собой водника, — одобрила свекровь.

— Хорошо, — не стал больше спорить Рендон. — Пойдемте.

Развернувшись, он последовал к замку, придерживая руку матери, которая все оборачивалась и улыбалась нам.

Дорожка из старой брусчатки вела к свежему мраморному крыльцу центральной башни, и оно казалось совершенно не к месту: словно на меч, украшенный зарубками жестоких боев, прилепили пышный бант. Здесь тоже должен быть черный камень, который будто достали из жерла вулкана, а по краям лестницы должны скалиться драконы. Пухлые львы, увенчавшие мраморные столбики, были слишком меланхоличными для замка Родерика.

— Выходит, вы с дядей Родериком поженитесь? — спросил парень, шагая рядом со мной.

— Видимо, да, — ответила я.

— Меня зовут Аден, — представился он и улыбнулся, так что на его щеке появилась ямочка. — Значит, станешь моей тетей?

Я улыбнулась ему в ответ, однако Аден смотрел на меня совсем не с родственным интересом.

4. Глава 4. Совет Шести

Родерик шел по коридору, ведущему в центр дворца, не представляя, что ждет его дальше. Быть может, его решат обвинить в смерти императора и приговорить к казни, или попытаются разузнать правду — и тогда лучше бы им приготовиться к бою, потому что об Арнелле он не скажет ни слова, а может — как знать — ему собираются выдать очередной орден. Мало ли.

Он повернул в очередное ответвление коридора, следуя за слугой. Тот был одет в траурные одеяния, и взгляд Родерика то и дело возвращался к серой сутулой спине, отдыхая на ней от бьющей по глазам роскоши дворца. Однако вскоре они оказались в той его части, где Родерик не бывал прежде, и позолота сменилась пустыми стенами, а диваны, ковры и фонтаны исчезли вовсе. По коридорам шныряли слуги в сером, точно какие-то муравьи, выполняющие незаметную, но важную работу. Окна становились все уже, мраморные плиты под ногами сменились паркетом, а потом они наконец пришли.

— Мастер Адалхард, — коротко объявил слуга, открыв перед ним дверь — самую обычную, без звезд и позолоты, и поклонился.

Родерик вошел в комнату, которая напоминала его собственную приемную в тот период, когда Беата уже покинула ее, а Дебра Грохенбаум еще не подхватила бразды власти: куча бумаг, повсюду какие-то папки и беспорядок. Неудивительно, что в записке допустили ошибку.

Родерик присел на стул — жесткий и неудобный — и пристально посмотрел на человечка за столом. Мышиные волосы, мелкие черты лица, на бледной щеке — чернильное пятно в форме сердца, единственная особая примета.

— Вот, — не поднимая глаз, человек выудил лист из стопки бумаг и протянул его Родерику.