Академия драконьих хранителей–2. Солнечный остров - стр. 24
– Но, возможно, стоит подождать, и ее организм справится сам… – опять Тесса.
– А если нет? Я не хочу рисковать! – кажется, он злился.
– Деймону ничего не останется, имей в виду. Повреждения слишком сильные.
– Деймон знает!
– У лекарства есть побочный эффект, Аарон, ты, надеюсь, в курсе.
Аарон… Мое сердце дрогнуло в слабой радости. Значит, я не ошиблась, это точно он.
– Знаю. И если ты не дашь ей его немедленно, я сделаю это сам.
– Успокойся, Аарон, – вздох, – я уже иду. Видишь, ищу шприц. Придется вводить как инъекцию, сама она не выпьет.
– Так опаснее?
– Так быстрее, но больнее, и побочка будет длиться дольше. Но ты ведь готов к этому.
– Да. Пусть она хоть месяц проспит, главное, чтобы поправилась.
– Ты забыл о возможных провалах в памяти. Нечасто случается, но…
Пауза.
– Это меньшее из зол.
Шаги. Шорохи. Снова шаги. Скрипнула дверь. Я прикрыла глаза, делая вид, что не в сознании. Надо мной наклонилась Тесса, я узнала ее по запаху: лаванда и вереск. Она коснулась моей шеи, проверяя пульс.
– Сердце бьется ровно. А тебе самому надо попить успокоительных капель, Аарон, – с усмешкой проговорила целительница.
Значит, он тоже рядом. Мне так хотелось повернуться и посмотреть на него, но я не осмелилась. Да и навряд ли смогла бы: голова казалась тяжелее свинцового шара.
– Ты сам когда последний раз спал?
На сгиб руки легло что-то влажное и холодное. Наверное, тампон с антисептиком.
– Какая разница? – я слышала усталость и раздражение в его голосе.
– Небось еще в Брианском герцогстве? Я все-таки дам тебе капель, чтобы ты сегодня поспал.
– Не отвлекайся, Тесса.
– Уже. – И мне под кожу вошла игла.
Боль от нее была ничем по сравнению с той, что испытывало все мое тело, поэтому я даже не вздрогнула. Зато ощутила, как тягучая жидкость проникла в меня вместе с ней, а после стала разбегаться по венам нестерпимой волной жара. Мое дыхание участилось.
– Что с ней? – встревоженный голос Шейна стал отдаляться. – Это нормально?
– Нормально… – голос Тессы тоже звучал уже издалека. – Знаешь, я почти сразу догадалась, что это она… Ты больше… – обрывок ее слов утонул в нарастающем гуле, и я так и не узнала, что она сказала.
А потом я провалилась в глубокий сон, и мне стало уже все равно.
Я снова парила в безвременье. Порой мне снились какие-то сны, а может, это были лишь мои воспоминания, которые мозг подбрасывал мне для того, чтобы я совсем не сошла с ума в этом небытии. Я совсем не чувствовал своего тела и вообще не ощущала себя в пространстве, зато не было изнуряющей боли, и это даже радовало меня.
Через какое-то время я снова стала улавливать голоса, но не различала их. Тянулась к ним, пытаясь ухватиться за них, как за соломинку, чтобы выбраться из этого тягучего небытия, от которого уже начала уставать. Я готова была вернуться, но не знала как.
Запахи, теплые касания пальцев – я радовалась, когда стала ощущать и их. Кто-то гладил меня по щеке, кто-то брал за руку, проводил влажной губкой по лбу…
А как-то ко мне прорвался зов Златоглазки: «Оливия! Оливия!» – и я уже с приливом отчаяния потянулась к нему.
«Я тут», – попыталась отозваться я.
«Я скучаю!»
«Я тоже».
Но в тот раз у меня тоже не получилось.
Очнулась же я внезапно, будто небытие само наконец решило отпустить меня и вытолкнуть в реальность. На меня разом навалились все ощущения: шершавость белья, сухость во рту, свет, проникающий даже сквозь закрытые веки, и, главное, шум и громкие голоса. Около меня препирались мои подруги.