Академия чаросвет. Тень - стр. 34
– Итак, схема треугольник, – повернулся он к доске. – Одна из самых простых и эффективных. Запишем углы отражений.
Я конспектировала, но вопросов больше не задавала. Да и профессор Строк старательно игнорировал меня, избегая даже смотреть в мою сторону.
– Ты потеряла кого-то? – тихо спросил Фалько. – В Порожках.
Я пожала плечами, потому что не знала, и это было еще хуже. Я привыкла к размеренной жизни в таверне с тетей Рут и смирилась с положением безродной сиротки. Вроде перекати-поля, которое прибилось к чужому порогу. Но у меня были корни когда-то. Неведомое прошлое грызло щемящей тоской, дышало в спину, и мне отчаянно хотелось рассмотреть, что скрывается там, во тьме.
После архитектуры света мы пошли на историю, и на переменке я успела повторить генеалогическое древо Альваро, так что заняла место, вполне готовая к опросу. Профессор Гильденсторм зашел на кафедру, поприветствовал нас взмахом короткой ладошки, странно похихикивая.
– Я обещал вам опрос по дому Альваро, – сказал он. – Однако сперва обсудим прошлую контрольную. Девушки, кто-нибудь, раздайте работы. Признаюсь честно, вам удалось меня удивить.
Он вытер слезящиеся глаза пальцем, пригладил пушистые брови. Листки с оценками раздали, и лишь я осталась без своей контрольной. Опять какие-то шутки?
– Это так восхитительно наивно! – воскликнул профессор, потрясая еще одной работой, и мое сердце подпрыгнуло от недоброго предчувствия. – Сперва я даже подумал, что это шутка. Вроде путалки, которую так любят студенты. Но нет, никаких чар. Чем пересказывать, я лучше зачитаю. Итак, первый вопрос. Исторические предпосылки разделения мира на светлую и темную половины. Внимание, ответ Мэдерли Эванс.
Кровь прилила к щекам, и я так сильно сжала пальцы, что ногти впились в ладони.
– Если копнуть в глубины веков, пишет нам Мэдерли и, собственно, копает, – с удовольствием начал Гильденсторм, – то темная половина мира ассоциируется с истинно женским началом. А светлая – с мужским. В теологической трактовке там, где встречаются бог-солнце и богиня-тьма, зарождается жизнь. И это логично, – хихикнул профессор. – К сожалению, или к счастью, Мэдерли Эванс не стала углубляться в процесс воспроизводства. Что же она пишет? Безжалостный бог солнце истребляет все живое, а беспросветная тьма рождает чудовищ. Людям же остается узкая полоса, пригодная для существования, где день и ночь находятся в равновесии.
– Слушай, тень, так в тебе, выходит, женское начало сильное? – громким шепотом спросил Дин с задней парты. – Ну, исторически.
– А ты хочешь приступить к размножению? – поддел его приятель. – Шесть дочек, пора начинать.
– Далее Мэдерли Эванс открывает нам глаза на великие дома, – продолжил изгаляться профессор. – Оказывается, чаросвет – это дар бога-отца, посланный им богине-матери в знак примирения. Увы, Мэдерли не рассказывает, из-за чего они поругались. Предположу, что с сильным женским началом найти повод для ссоры не составило труда. Так вот, чары – это лишь слуги, отправленные во тьму, чтобы богиня не скучала во мраке.
– Типа букета? – спросила Лекса.
– Дальше совсем интересно, – вздохнул Гильденсторм и покачал головой. – Однако попахивает уже не наивностью, а вредительским инакомыслием. Про солнечный рубеж. Даже не знаю, читать ли дальше. Как считаете, ребята?