Академия боевых невест - стр. 45

От грустных мыслей захотелось есть. Стоило вспомнить об ужине, на который я так и не попала, как в замке повернулся ключ, дверь открылась, и показалась госпожа Моръ. Сунув ключи в карман, она закатила в комнату тележку с кастрюльками и посудой.

— Смотрю, вы уже устроились, — вынесла она вердикт, оглядев комнату. Взгляд задержался на ночнушке, висящей на спинке кровати. — Зачем вам смирительная рубашка?

— Ой, — хихикнула я. — Не знала.

— Вот, держите, — ректор достала сверток с нижней полки тележки, — здесь кое-что из одежды, соседка ваша передала.

Я положила пакет на кровать, решив не распаковывать при ректоре, а она тем временем уже расставляла тарелки и накладывала ужин.

— Ешьте, — велела она, а сама отошла к окну, скрестив на груди руки.

Комната наполнилась ароматом тушеного мяса и выпечки.

— Спасибо, — я торопливо уселась за стол, чудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на еду. Даже не думала, что так проголодалась. — А вы не хотите?

— Я? — удивилась ректор.

— Ну да. Тут ведь еще осталось, — я заглянула в кастрюльку. — Я подумала, вдруг вы еще не ужинали.

— Хм, как вы догадались?

Я пожала плечами и улыбнулась.

— Не знаю, — потом взяла себя в руки и, вспомнив правила вежливости, приподнявшись со стула, произнесла: — Госпожа Моръ, не соблаговолите ли вы разделить со мной эту скромную трапезу?

Ректор усмехнулась.

— Невеста Губами, выдохните, мы не на приеме. А за приглашение благодарю и, пожалуй, не откажусь.

Выложив остатки рагу, она присела на свободную табуретку. Есть вдвоем оказалось намного приятней. Пусть даже и молча.

Когда ужин закончился, и ректор ушла, я раздумывала, чем себя занять, как вдруг заметила краем глаза какое-то движение. Оглянулась и радостно вскрикнула — на полу у плинтуса замерла маленькая белая мышка.

— Матильда! — я осторожно, чтобы не спугнуть, приблизилась, протянула руку, и она подбежала ближе, ткнувшись носиком мне в пальцы. Забежала на ладонь и замерла.

Я хотела погладить — и обнаружила, что мышка-то у нас почтальон.

Посадив ее на стол, отвязала записку и впервые увидела почерк Река — четкими, хорошо читаемыми буквами на клочке бумаги было выведено «Как ты?»

Места было мало, и я, стараясь писать также разборчиво, подписала ниже: «Всё хорошо, не беспокойся». Скормила Матильде остаток булочки и, прикрепив записку обратно, спустила на пол, попросив: «Беги домой».

Белое пятнышко мелькнуло и исчезло. Я снова осталась одна. Только теперь преграда, которая отрезала меня от друзей, уже не казалась такой давящей.

Оставалось дождаться проклятийника.

* * *

Следующим утром проснулась я рано. Вскочила, отбежала, ожидая привычного водопада в постель, уже и заклинание было готово сорваться с губ… но никакой воды не вылилось. Заклинание я все-таки сотворила — и тоже бесполезно, даже воздух не колыхнулся. Комната и впрямь начисто блокировала магию.

Полигон мне не светил, поэтому сделала зарядку самостоятельно. Умылась и стала ждать появления ректора Моръ.

Время шло. Ректор не появлялась. Я уже и учебники полистала, и в окно поглядела, и потолок поразглядывала.

В окне толком ничего не увидела — находилось оно высоко и было узким, отчего рассмотреть в нем можно было только кусок стены хозяйственного корпуса.

Наконец, когда я совсем извелась от ожидания, в двери повернулся ключ, и я увидела толстого лысого мужичка в красной мантии. Нет, совсем не так я представляла себе специалиста по проклятьям. Лицо его выражало брезгливость, словно ему пришлось инспектировать сортир на постоялом дворе. Меня он, по видимости, причислял к содержимому этого сортира. Скривив губы, он оглядел комнату, затем меня, а после повернулся к стоящей позади госпоже Моръ и произнес: