Академия безмолвия - стр. 4

- Можно попробовать с кладбищенской землей, - Гриэла аккуратно промокнула совершенно чистые губы бумажной салфеткой. Ларс подавился очередным куском и, давясь слюнями и собственным кашлем, пулей выскочил с террасы. Я бы тоже подавилась, если бы было, чем – но в присутствии Фоксов еда совершенно не лезет мне в рот.

- Почему именно с кладбищенской? – Габриэль прекратил играть в гляделки с червем и повернулся к сестре.

- Эманации, - кошечка пожимает плечами. – Смерти, эмоциональных всплесков. Земля как стихия довольно податлива и восприимчива к воздействиям, но, вопреки распространенным убеждениям, ей абсолютно не важно, отрицательное это воздействие или положительное. Ты же сам знаешь, как хорошо все растет на кладбище.

- Может быть, может быть, - Габриэль с удвоенной силой заковырялся в земле, а я потянулась было за арбузом – его оставались какие-то жалкие крошки, как Габ вдруг уставился на меня и тихо сказал:

-Замри.

И я замерла.

А его рука вдруг скользнула по моим коленям.

Может быть, вам никогда не было шестнадцати лет, или вы никогда не были совершенно непопулярной в школе девчонкой в мешковатых штанах? И никогда-никогда самый красивый парень на свете не клал свою ладонь вам на колено, и, сверкая попеременно то голубым, то зеленым глазом, не шептал на ухо:

- Мелкий, ты мне чуть червя не раздавил.

…Что ж, тогда мне остается только вам позавидовать.

***

На кладбище мы отправились втроем. Гриэла, помесь медведя гризли с нежной маргариткой, от похода отказалась. Не знаю, имело ли вообще какое-то научное обоснование ее предположение о большей покладистости кладбищенской земли, но вот замечание о том, что землю надо брать ночью и непременно с могилы, и вовсе отдавало несмешным хуторским бородатым юмором. О чем я и попыталась осторожно намекнуть Габриэлю:

- Что нам мешает провести твой эксперимент сначала с дневной землей, взятой у ворот, а потом, если не получится, скажем, с вечерней, и только потом…

- Мелкий, я похож на любителя еженощно гулять по кладбищам? – Габ соизволил взглянуть на меня тем фирменным взглядом, который гласил «я-вдруг-вспомнил-о-твоем-существовании».

- Ты похож на человека, которому не надо сбегать от родителей, потому что его родители живут в городе, - пробурчала я.

- Ну, так и не сбегай, если трудно, я один могу сходить. Или с Ларсом.

Конечно, вот так всегда.

- Никаких проблем, - мрачно говорю я, - ночная кладбищенская земля, так ночная.

***

Как-то вышло, что мы с Ларсом так и не сказали Габу о том, что я девушка. Ларс, как по мне, и вовсе о таких мелочах не задумывался – вот леди Гриэла, та истинная леди, несмотря на стриженые волосы и паршивый характер. А я – что уж тут, друг, приятель, мелочь. Кто ж виноват, что не вышла я ни ростом, ни манерами, ни лицом? Зато у меня потенциально дар сильный, да и в нос я могу так дать, что мало никому не покажется.

И на кладбище ночью пойти не побоюсь. Делов-то – из окна со второго этажа выбраться, как только часы на хуторской башенке прогундосили свое полуночное «Бом». Выбралась. Вылезла через дыру в заборе и побежала по темной улице.

Хуторское кладбище было огромным и на самом деле целиком хуторским не являлось. Примерно три четверти всей его территории относились к городу – таким образом, эта захоронительная плантация являлась границей между городом и хутором. Есть ли какая-то граница между самими могилами – городских и наших, деревенских, я не знала. Оставалось только надеяться, что Габриэлю не потребуется земля именно с элитных захоронений, иногда напоминающих секретер юной девицы – сплошь обвешанных цветами, бусами (традиция украшать могильные камни украшениями лично мне казалась совершенно абсурдной), уставленных какими-то фигурками, куколками и прочей чепухой.