Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций - стр. 4
Элиту в войсках закономерно не любили. Армейским офицерам претило ее высокомерие и оторванность от строевой службы, они считали генштабистов выскочками и карьеристами, презрительно называли «моментами». Это прозвище принято объяснять частым употреблением генштабистами таких фраз, как «момент для атаки», «поймать момент» и т. п. Однако нельзя исключать и игры слов, характеризующей быстрое продвижение офицеров Генштаба по службе.
Была зависть, но было и восхищение.
Советский генерал А. И. Черепанов вспоминал:
Мне в бытность командиром роты старой армии приходилось видеть офицеров Генерального штаба разве что издалека. В нашем представлении это были люди необыкновенные, своего рода жрецы военного искусства, владеющие какими-то особыми его тайнами, непостижимыми для нас, смертных офицеров военного времени… в своем суждении мы были правы, считая офицеров Генерального штаба большими специалистами военного дела.
Отчасти это было справедливо. Как организовать бой, спланировать операцию, рассчитать все необходимое для перевозки из точки А в точку Б армейского корпуса, сколько потребуется снарядов для прорыва фронта, что написать в приказе, каковы группировка и намерения противника – все это входило в компетенцию генштабистов, «друидов с белыми аксельбантами», как их однажды назвал Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников, выпускник академии 1910 года. Непосвященным могло казаться, что в грамотных руках этих офицеров действительно творилась магия – красивые стрелки на картах превращались в перемещавшиеся на огромных пространствах армии и фронты. Без таких специалистов с их «магией» невозможно было создать ни одну правильно организованную армию эпохи Первой мировой и Гражданской войн.
Генштабистов ценили и старались привлекать на службу и красные, и белые, и руководители национальных государств, возникших на руинах старой России. Генштабисты сыграли важнейшую роль в создании и укреплении противоборствовавших вооруженных сил, причем около трети из них успели послужить в нескольких враждующих армиях.
Важно подчеркнуть, что принадлежность к корпусу офицеров Генерального штаба формировала кастовость, корпоративное чувство генштабистов, которые поддерживали друг друга в разных жизненных и служебных ситуациях. Эта взаимовыручка сохранялась и в советских условиях. На страницах книги читатель встретит немало ее проявлений.
Чему и как учили в академии
Итак, окончание академии в старой России практически гарантировало быструю военную карьеру, но поступить в нее и успешно окончить было крайне сложно.
Накануне Первой мировой войны численность слушателей академии составляла 314 офицеров, а на геодезическом отделении обучались не более 7 человек. Поступление проходило в два этапа: сначала письменные экзамены при штабах военных округов (тактика, политическая история, география, русский язык, верховая езда), а затем устные вступительные испытания непосредственно при академии в Санкт-Петербурге (строевые уставы, артиллерия, фортификация, математика (арифметика, начальная алгебра, геометрия, прямолинейная тригонометрия), военная администрация, политическая история, география, топографическое черчение, русский и иностранный языки). Отсев был очень жестким. На подготовку и сдачу вступительных экзаменов у офицеров уходил год напряженного труда. Менее трудны были экзамены для тех, кто ранее овладел военно-техническими специальностями, – артиллеристов, инженеров – либо обучался в гражданских учебных заведениях технического профиля (например, будущий вождь Белого движения на Юге России генерал П. Н. Врангель окончил до академии Горный институт).