Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций - стр. 39
Академия продолжала работать в прежнем режиме. 15 ноября правителем дел стал подполковник И. И. Смелов, единогласно избранный на эту должность конференцией. 26 ноября 1917 года, в день святого Георгия, торжественно отмечался праздник Генерального штаба. Накануне прошла всенощная, после нее панихида по усопшим начальствовавшим, учившим, учившимся и служившим в академии. В воскресенье, 26 ноября, состоялись Божественная литургия и молебен.
Между тем одно за другим выходили распоряжения новых властей, фактически направленные против офицерства. В ноябре 1917 года было запрещено хранение и ношение оружия. Виновные подлежали революционному суду, что ударяло прежде всего по офицерам.
19 ноября слушатель В. М. Цейтлин отметил в дневнике:
Академию тоже скоро, вероятно, разгонят, несмотря на все ходы Андогского.
Оказалась довольно низкопробная личность, юлит – заискивает.
Словом, пока что кутерьма.
16 декабря 1917 года Совет народных комиссаров (СНК) принял декрет «Об уравнении всех военнослужащих в правах», которым отменялось ношение погон и упразднялись воинские чины. Этот декрет оказался морально тяжелым для офицерства, поскольку погоны всегда были символом офицерской чести и принадлежности к корпорации. До революции их срезали только с провинившихся. Тем оскорбительнее была эта мера, ударявшая по мировоззрению и системе ценностей.
Курсовик И. Г. Баковец показывал по делу «Весна» 20 октября 1930 года:
Через короткий промежуток времени после Октябрьского переворота тов. Троцкий, расформировав все академии, взял под свое покровительство и на государственный бюджет академию Генерального штаба. Однажды начальник академии Андогский, войдя в аудиторию, объявил всем слушателям, что академия становится советской и что приказано всем снять погоны, при этом заявил: «Кто с этим примириться не может и полагает оставить академию, то тому он чинить препятствий не будет, остальные же должны оставаться в академии, и занятия будут продолжаться по-прежнему». При этом он добавил: «Ввиду наступления немцев наш долг целиком перейти в Красную армию и спасать наше Отечество (Россию) от того позора, который нам могут навязать немцы», при этом [он] прослезился. Я остался в академии.
По всей видимости, Баковец в своих воспоминаниях об академии соединил несколько разновременных событий, поскольку снятие погон должно было происходить в декабре 1917 года, германское наступление относилось к февралю 1918 года, а Троцкий мог заняться академией не ранее весны 1918 года.
Слушатель В. М. Цейтлин записал в дневнике 2 декабря 1917 года:
На занятиях сегодня в академии уже много было в штатском, а многие совсем без погон.
Вид дикий…
Между прочим, солдаты погон не снимают и говорят, не хотят, а на улицах был ряд эксцессов по отношению к офицерам, не снявшим погон.
Несмотря на общую разруху, здорово занимаемся. Да иначе и делать нечего. Некоторые, правда, бросили все и уехали к себе домой.
Запись на следующий день развивала этот сюжет:
Сегодня весь день прошел незаметно. Встал только в 3 часа дня. Пошел пообедал в академию и вернулся. Все нездоровится.
Почти все в академии без погон, но большинство в офицерских шинелях, в общем вид очень глупый. Думаю, что если приказано будет одеть юбки, то, пожалуй, оденут.