Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций - стр. 25
Иностранцев впоследствии писал:
По моему глубокому убеждению, политического банкета в академии устраивать не следовало уже по одному тому, что армия должна быть аполитична. Академия, как и вся армия, приняла факт революции, и на этом и следовало остановиться. Дальнейшее афиширование своих убеждений и проявление якобы своего «политического лица» было и ненужно, и фальшиво, т. к. очень прозрачно наводило на мысль о неискренности такого шага и о желании лишь подслужиться к новому начальству и угодить ему.
Развал армии у государственно мыслящих людей восторга не вызывал. 12 июля курсовик штабс-капитан А. Л. Симонов из штаба 120‑й пехотной дивизии направил министру-председателю Временного правительства резкую телеграмму:
Поездки по фронту убедили Вас, что даже Вашими словами зажечь можно только немногих. Последние бои Вам показали, что цвет армии и народа – офицеры, над которыми всячески надругались в дни переворота, и лучшие из солдат гибнут. Ради чего? Чтобы жить, осталось самое скверное и преступное. Теперь Вы увидели, что разрушать легко. Безответственные группы, или увлеченные неосуществимыми идеями, или подкупленные Вильгельмом, одинаково преступные, по какому бы они побуждению ни действовали, очутившись на свободе, которую совершенно не понимали, и они сами и народ, они сумели в короткий срок разрушить опору Государства, они сделали больше, чем мог мечтать сам Вильгельм… Зачем Вы позволили преступникам всадить нож в спину армии, из которой Вы сделали толпу взбунтовавшихся рабов, опасную для Родины? Почему Вы начали перешивать все в армии, не узнав ее душу[?] …Довольно опытов над армией – их можно проделывать в мирное время. Только армия может спасти Россию. Нужны немедленные крутые меры… иначе Вы сознательно приведете Родину к гибели.
И хотя это был демарш одного человека, сказанное в телеграмме вполне отражало изменившиеся с Февраля настроения курсовиков.
Выборы начальника академии
Весной–летом 1917 года произошла беспрецедентная по характеру смена руководства академии. Начальник академии генерал В. Н. Камнев (Петерс), связанный, по слухам, с распутинским окружением, оказался скомпрометирован. По свидетельству профессора М. А. Иностранцева, в бытность начальником Елисаветградского кавалерийского училища Петерс-Камнев имел любовную связь с супругой училищного офицера, который стал его шантажировать и, пользуясь безнаказанностью, осуществлять хозяйственные махинации. Позднее Петерс был вынужден взять этого штаб-офицера с собой в академию и назначить заведующим хозяйством. Правда, там, ввиду кратковременности пребывания Камнева на новом месте, серьезных злоупотреблений не случилось. Проверка по спискам офицеров косвенно подтвердила свидетельство Иностранцева: заведующим хозяйством академии при Петерсе-Камневе стал бывший командир эскадрона Елисаветградского кавалерийского училища полковник В. А. Берников.
Летом 1917 года один из писарей академии написал на Камнева донос, обвинив в хозяйственных злоупотреблениях и излишне дорогом ремонте казенной квартиры. Следственная комиссия нашла лишь незначительные хозяйственные упущения в связи с неточным выполнением параграфов сметы и приобретением не положенного по штату автомобиля. В докладе начальника Генерального штаба военному министру по результатам расследования хозяйственной деятельности академии отмечались «неправильности в хозяйстве и в отчетности по нему», в результате чего заведующий хозяйством полковник В. А. Берников был отчислен от должности, бухгалтер надворный советник И. А. Смирнов три недели провел на гауптвахте, а временно исполняющий должность заведующего хозяйством статский советник Ф. А. Мартынов получил выговор.