Аир. Хозяин болота - стр. 23
Но дальше дело стало еще хуже. Чужой человек улыбнулся, показав зубы, и Бран мог бы поклясться, что они у него были не человеческими, а острыми, как у нечисти. От улыбки пробрало жутью. Станет ли улыбаться человек, рискующий жизнью? А чужак поднял руку, словно приветствуя врага.
Бран трусом не слыл и в долгу не остался: тоже поднял руку, складывая пальцы неприличным знаком. Чужак беззвучно рассмеялся, и из его рта не вырвалось ни пузырька воздуха. Никак вовсе не дышит?! Угольные волосы его метались, точно речные угри.
И вот тут-то кузнец заподозрил неладное. Не сказать, чтобы он рассматривал выскочку прежде, чем нырнуть. Тоже диво: какой-то заезжий хлюпик застал случайную ссору и решил приобщиться к старинному обычаю. Однако Бран мог поклясться, что волосы у противника были не длиннее ушей. Ныне же течение полоскало пряди, достигающие лопаток. И те все продолжали расти! Вот черные ленты заняли собою всю клетку, почти спрятав чужака коконом, вот они полезли сквозь прутья…
Бран выпучил глаза и прижался к дальней стене – черные угри… Нет! То не угри и уж подавно не волосы! Из головы, из рук, из плеч пришельца тянулись темные подвижные щупы. Будто смола из надрубленного дерева. Вот только смолою ствол плачет медленно, и страшного ничего в ней нет. А щупы шевелились, как живые, и росли, росли, росли… В его, Брана, сторону! Что случится, если, не дай боги, коснутся?! А страшный человек открыл рот и спокойно произнес:
– Я буду смотреть, как ты захлебываешься, кузнец.
Не угрожая, нет. Он лишь сказал Брану, что собирается делать. А потом направил в его сторону руки, и щупы повторили движение, устремившись к бедному кузнецу.
– Ма-а-а-а-а-а!..
Разом забыв, для чего нырял, Бран двумя руками схватился за пеньку. На берегу лишь увидели, как второй конец веревки, с привязанным к нему колокольчиком, натянулся и убежал в воду. Придерживающий его патлатый мальчишка, гордый доверенной работой, и поймать не успел.
– Поднимай! – тут же заорал Нор. Ему, старосте, не хотелось, чтобы из реки вынули утопника, а значит, следовало поторопиться.
Потянули сразу же. Десяток дюжих мужиков единым махом вцепились в веревку, клетка пошла наверх… Для Брана же мгновения показались вечностью, а испытание пыткой.
Черные ленты скользнули сквозь прутья его клетушки, свились змеиными кольцами. Вот-вот укусят, пустят яд в кровь… Бран проломил бы рассохшееся дерево ловушки, да со страху так завизжал, что растерял весь запас воздуха. Он бездумно тянул к себе веревку с берега, а когда она кончилась, окончательно убедился: сейчас встанет пред Огненными вратами. Его бросили в реку, утопили и, насмехаясь, кинули следом спасительный колокольчик.
Так думал кузнец, с перепугу не соображая, что клетка уже идет вверх. Ему-то казалось, что приближающийся солнечный круг – это огненный вход на тот свет. А черные щупы оплетали его, разливая по телу холод куда страшнее того, которым встретила река. Ласковые убаюкивающие прикосновения сковывали, лишали рассудка.
«Глотни водицы, добрый молодец! Глотни да засыпай. Не будет ни боли, ни страха, одна тишина. Прорастешь ты зеленой травой, станешь смотреть в небо и любоваться далекими птицами… Это ли не счастье?»
Ужас уступал место тупому безволию. Кровь в жилах загустела, утратила ток, словно застоявшаяся, гнилая вода. Бран безразлично смотрел, как его оплетает страшное и черное, как оно захлестывает удавкой горло, как щупы червями заползают в уши и глаза.