Ах, уехал мой любимый - стр. 3

- Ванюш, а давай кашу сварим? А то я уже не успеваю постряпать блины. Нам с тобой скоро выходить.

- Ладно, - выдохнул сын несколько расстроенно. – А можно хотя бы маленький кусочек хлеба с ореховой пастой съесть, пока каша варится?

- Можно, только если пообещаешь, потом съесть всю кашу.

- Обещаю, - маленькое личико озарилось довольной улыбкой.

- Тогда доставай пасту, а я пока нарежу хлеб.

Трясущейся рукой кусочек за кусочком нарезала хлеб до тех пор, пока не изрезала его весь. Было очень увлекательно его резать, представляя на месте буханки голову с торчащими в разные стороны волосами.

Ну, вот зачем ты вернулся? Зачем поселился сверху? Специально?

Я с упорством щепетильного сварщика собирала разбитое двенадцать лет назад сердце, но явился Козырский и одним поверхностным взглядом показал, что швы держались на честном слове. Честном слове о том, что я его забыла и мне на него плевать.

Не забыла, не плевать и снова всё в осколках. Вот только теперь мне хочется, чтобы и он тоже почувствовал, как больно они царапают.

- Мам, - донесся неуверенный голос за спиной.

- Да, Вань? - обернулась и увидела застывшего с банкой ореховой пасты в руках сына.

- Я так много не съем, - бросил он обалделый взгляд на хлеб. – Для каши места в животике не хватит.

- Значит, сегодня без каши. Но это первый и последний раз, Ванюш.

- А папа говорит, что попа слипнется, если много сладкого есть.

- Скажи папе, чтобы больше не ел попой, - подмигнула я сыну, насмешив его таким советом.

- Папа попой, - заливисто смеялся Ваня. – Попа папой.

- Только тсс, - приложила палец к губам и заговорщицки улыбнулась. – Папе об этом ни слова.

- О чём?

- Молодец, - чмокнула сына в макушку и потрепала густую каштановую шевелюру. – Завтракай, и поедем в садик.

3. Глава 3

- Восемь пишем, один в уме, - бубнил себе под нос ученик, пытаясь сложить два трёхзначных числа.

- Молодец, - подбодрила мальчика, чьи одноклассники за спиной тихо над ним подхихикивали.

Вернее, подхихикивали они не над ним, а в ожидании того, что этот главарь их преступной наногруппировки может выкинуть в следующую секунду.

Шестиклашки – опасные ребятки. Лучше не связываться с ними. Ну, это они так о себе думают, на деле же они легко управляемы, если не пытаться показать им, «кто в доме хозяин». Только на равных, только диалог.

- Не-не-не, Васёв! - остановила его, едва он попытался начать складывать столбиком в стороне от основного примера. – Ты уже почти закончил всё без «костылей». Добивай задачу. Тебя ждёт четвёрка.

- А почему не пятёрка?

- Ты схватился за «костыль».

- Ну, Анна Витальевна! – загнусавил мальчишка, при этом, не забывая хитро поглядывать на свою банду на галёрке.

- А если будешь продолжать строить глазки Нурееву и Быстрову, то четверка превратится в тройку. Лучше построй глазки Самойловой, она тебе хотя бы подскажет что-нибудь.

- Делать мне больше нечего, - фыркнула Самойлова, отличница их класса, и гордо выдержала прямой взгляд Васёва, который смотрел на нее с лукавой полуулыбкой.

Вот как они это делают?

Еще одно доказательство того, что обаятельными гадами не становятся, а рождаются. Это должно быть в крови. Либо универсальный ключик от девичьих сердец вручается им вместе с первым подгузником?

Ну, ничего. Совсем скоро закончится последний на сегодня урок, Васёв дёрнет её напоследок за косичку, она его за это ударит портфелем по голове, а я в очередной раз узнаю о том, что между этими двумя существует симпатия. Детская, неуклюжая, странная в своём проявлении, но она есть. К сожалению, такому крутому мальчику, как Васёв, будет не круто показать всем, и Самойловой в том числе, что она ему нравится, потому что: «Фу! Влюбился! Как лох!». Пацаны не поймут, в общем. Поэтому и остается подросткам подносить симпатию под соусом неприязни.