Аграрные программы российских политических партий в начале ХХ в. - стр. 22

Данный автор полагал, что нравственно-психологические условия русского хозяйства совершенно противоположны нравственным условиям хозяйств европейских. На Западе после разложения общинного землевладения земельная собственность сосредоточилась в руках небольшой, наиболее состоятельной группы лиц, то есть владелец земли являлся предпринимателем-капиталистом, а безземельная часть населения – бесправной массой рабочих единиц. Землевладелец предлагает им работу за плату, размеры которой устанавливаются по законам спроса и предложения и безземельный пролетариат волей-неволей принимает эту работу. Таким образом, на Западе выработался целый класс превосходных безземельных сельских рабочих, коих еще отцы и деды успели совершенно позабыть о земельной собственности, о работе на себя. В России же после отмены крепостного права в 1861 г. крестьяне, бывшие раньше даровой рабочей силой, сделаны все поголовно землевладельцами, то есть у нашего крестьянина… явилась самостоятельная цель бытия, так как подавляюще огромная часть податной тягости ложится на крестьянскую общину (на Западе основные плательщики крупные собственники – прим. автора), оставляя на долю остальных сословий лишь небольшую часть налогов прямых и около половины – косвенных. В связи с этим в России, по его мнению, «в противоположность Западу, не существует и не может существовать класса хороших, дельных рабочих», так как даже став «иногда беспутным пьяницей, мужик предпочитает довольствоваться случайным заработком или ремеслом и сидеть впроголодь в нетопленной хате, чем соблазниться «египетскими котлами с мясом» частного землевладения». Поэтому тем предпринимателям в России, которые хотели бы завести европейское вольнонаемное хозяйство, предоставляется пользоваться единственно невыгодным отбросом сельского населения. А если бы все хозяева решили сделать это одновременно, то им бы пришлось в качестве батраков «приглашать безземельных латышей из Прибалтийского края, австрийских «гуралей», а, может быть, даже китайцев-кулиев»85.

Частное землевладение, согласно С.Ф. Шарапову, стремится поработить «свободный сельский класс и воспитать из него для своих целей дисциплинированную армию рабочих». Общинное, или подворное, крестьянство «напрягает все силы, чтобы не только отстоять свое собственное землевладение и хозяйство, но, по возможности, ослабить или уничтожить частное землевладение, в котором, совершенно основательно, видит своего непримиримого врага». Исхода этой борьбы может быть два: 1) изгнание из России «землевладельческого класса» и переход всех земель в крестьянские руки; 2) обезземеливание крестьян. Оба этих варианта, по его мнению, были бы «одинаково вредными и нежелательными, как с политической, так и с культурной точки зрения», ибо в первом случае неминуемо наступит истощение почвы из-за варварских способов ведения хозяйства мелкими земледельцами, а во втором – Россия не только явится «безобразным примером западноевропейских порядков, но и далеко перещеголяет их»86.

С.Ф. Шарапов утверждал, что община способствует быстрому распространению полезных нововведений, введенное в общине (правда, всегда после напряженных раздумий) сразу же подхватывается всей массой. Он продемонстрировал это на опыте деревни Сосновка. В начале 1880-х гг. С.Ф. Шарапов изобрел плуг с великолепными техническими данными, которому была присуждена бронзовая медаль на конкурсе в уездном городе Любимове (Ярославская губерния). Несмотря на свою популярность среди крестьян, этот плуг долгое время не покупался. Но стоило только двум сосновским мужикам купить его, как через два дня было продано 5 штук, а уже на следующий год (после зимнего межсезонья) население довольно значительного района (к северу от Сосновки на 15 верст полукругом) кинулось покупать их. В итоге, плуг стали покупать даже бедняки. А ведь вначале в общине сложилась атмосфера критики, шуток. Работающих с новым плугом попросту не понимали. Вскоре же ее сменило «общественное, мирское давление»