Агнесса среди волков в овечьей шкуре - стр. 11
– Ничего серьезного, Сережа, бомж какой-то к нам забрался и упился до смерти, но все-таки неприятно.
Действительно, судя по всему, это был бомж – не зря же от него так разило перегаром, да и одет он был соответствующе, в какую-то рваную телогрейку. Документов при нем никаких не было. Ребята из опергруппы заставили нас вызвать всех сотрудников, и вскоре к нам присоединились Эля и надутый Алик, у которого на этот день были какие-то свои планы. Саши Петрова в Москве не оказалось – он уже три дня как был в отъезде, в Белоруссии у него умер дед. Никто убитого не опознал, не только мои коллеги, но даже жильцы дома – опера пригласили посмотреть на труп, прежде чем его увезли, любопытных старушек, гревшихся на солнышке во дворе; эти божьи одуванчики с видимым удовольствием, и глазом не моргнув, выполнили «свой гражданский долг», но и они заявили, что никогда его не видели, здесь этот бедолага никогда не бомжевал.
Сергей Крутиков, хоть я его и не ждала, приехал прежде, чем труповозка, и быстро нашел общий язык с ментами. Старший опер быстро и нехотя писал протокол, а председателя кооператива и одну из старушек пригласили в качестве понятых. У меня в груди похолодело –раз никого из сотрудников не позвали, значит, мы все под подозрением? Но, как выяснилось, померших бомжей находят то и дело, и мало кого это волнует. Милиционерам все было ясно. На столе в редакторской осталась пустая водочная бутылка с этикеткой «Московская», скорее всего, паленая, как обронил мимоходом участковый, и пустой стакан из наших запасов. Ночи стоят очень холодные, вот бездомный бродяга и забрался в теплое помещение и упился до смерти (медэксперт, приехавший одновременно с санитарами, забиравшими тело, сказал, что умер он вчера вечером или в крайнем случае ночью, но никак не позже).
Возник вопрос – а как он к нам забрался? Никаких следов взлома не было. Подвал запирался на врезной замок, а снаружи на двери для надежности висел еще старинный кондовый амбарный замок, при всей своей уродливости почти антикварный. Его уже при мне принес откуда-то с дешевого рынка Баранкин после того, как Натали с Петровым поскандалили особенно бурно, и наша президентша заявила, что в офис его больше не пустит. Мы все ходили с огромными связками ключей, как средневековые ключники какие-то. Обычно запирал дверь тот, кто уходил последним. Чаще всего это была Полина, и Натали уже готова была наброситься на нее с упреками, но я встала на ее защиту: вчера около половины седьмого мы уходили вместе, вдвоем проверяли, всюду ли погашен свет, и, главное, выключены ли обогреватели. Закрывала дверь на все запоры она, но я все время находилась рядом и готова была поклясться, что все было сделано надлежащим образом.
Значит, у бомжа были ключи… А как они к нему попали? У всех тех, кто постоянно работал в офисе, были ключи от подвала, кроме Алика, который здесь появлялся редко. Мне передали связку уволившегося художника. Мы уже посматривали друг на друга подозрительно, лишь белый и пушистый Алик ухмылялся, как вдруг Рукавишникова призналась, что свои ключи она не видела уже около двух недель, думала, что они пропали у нее где-то в квартире, затерялись при уборке, но, очевидно, она просто выронила их сумочки.
В общем, нас никто ни в чем не подозревал, лишь участковый упрекнул за то, что не удосужились поставить офис на охрану (Натали на этом экономила). Вскоре после того, как тело увезли, менты засобирались, успокоив нас тем, что еще вызовут. Сергей Крутиков попрощался с ними за руку, и они ушли. У всех нас настроение было нерабочее; Баранкин сказал, что ему срочно нужно на склад, Алик уехал с ним – им было по пути, Эля принялась за уборку. Бутылку опера зачем-то унесли с собой, однако надтреснутый стакан остался на столике, и прежде чем Эля до него дотронулась, Сергей в него вцепился. Присутствовавшие с изумлением наблюдали, как он осторожно заворачивает стеклянный сосуд в свой носовой платок, потом в целлофановый пакет и прячет в кейс. Это было так похоже на то, как это делают в кино, что сразу было понятно: великий детектив занимается этим первый раз в жизни.