Агнесса. Исповедь жены сталинского чекиста - стр. 28
Поехали. А на средних полках и наверху ехали какие-то интеллигентные люди, как оказалось, инженеры и один музыкант. Как только они разглядели Лену и услышали ее реплики, они тотчас спустились вниз, наши вещи подняли на свои полки, а сами примостились с нами внизу на наши лавки и на два узла, которые поднять не удалось. Эти мужчины и артиллерист сосредоточили свое внимание на Лене, как это всегда бывало. Только “поросеночек” оставался мой. И Лена заблистала в центре нашего общества.
Моя сестрица меня всегда забивала, я всегда была на заднем плане и к этому привыкла. Но тут она ко мне снизошла. “Ты ложись, Ага, – сказала она мне по-сестрински, – за наши спины и спи, я тебя укрою своим пальто”. Я легла, но спать не могла – мешали волнение и взрывы смеха, которые всю ночь потрясали наше купе.
Конечно, Лена рассказала, что мы едем в Ростов на свадьбу. Когда она сказала, что невеста не она, а я, они не поверили, решили, что Лена их разыгрывает.
На станциях опять люди лезли с мешками и ящиками, но и тех, кто втискивался, наши к себе в купе старались не пустить, а когда у них требовали снять с полок вещи, безапелляционно заявляли, что это их полки и что они сейчас там лягут. Надо сказать, наши интеллигенты весьма агрессивно отбивались – кто бы мог подумать! “Поросеночек” и артиллерист тоже не сплоховали. Еще помогало то, что купе было далеко от двери, почти последнее, и пока до нас доходили, люди успевали рассосаться. В общем, ехали мы по тем временам очень комфортабельно.
В Армавире была у нас пересадка. Мы вытряхнулись на перрон со всеми нашими баулами, узлами и пакетами. Сели на вещи, решили, что тут и будем ждать поезда. И вдруг на площади появляется роскошный выезд. Лошади белые, холеные. Соскакивает стройный военный (очень интересный, если бы не прыщи), спрашивает: “Кто тут Агнесса Аргиропуло?”
Оказывается, из Ростова позвонили, что едет невеста Зарницкого, чтобы местное отделение ЧК[25]приняло хорошо. Ведь Зарницкий был для них высоким начальством.
Военный, который нас встретил, сразу влюбился в Лену и все вился вокруг нее, называл “невестой Ивана Александровича”.
Лена возражала: “Да что вы? Разве я невеста? Вот невеста”. А он смеялся и тоже, как те, в поезде, не верил. Мол, не может быть, э, меня не проведешь!
Привез нас и “поросеночка” в реквизированный особняк. Входишь – мебель старинная, обитая бархатом, обстановка роскошная, только, конечно, все запаршивлено, как всегда бывало при советской власти.
На столе ужин – какао и яичница.
Когда мы ужинали, пришли еще чекисты, и, конечно, Лена царила. Я держалась скромно. И опять та же самая история: не верят, что невеста – я.
Столовая находилась на втором этаже. Оттуда нас проводили вниз. Там была роскошная спальня с большой двуспальной кроватью. Чистые простыни, хорошее одеяло, только холодно! Но тут пришла женщина (сказали, что она будет нам помогать) и заботливо заторопилась: “Я сейчас затоплю, барышни!” – и затопила печь.
– А вот тут ведро, если вам понадобится. Я утром вынесу.
Канализация, ванна – все это, конечно, не работало: водопроводные трубы полопались еще прошлой зимой.
Утром опять яичница и какао. Потом нас отвезли на фаэтоне на станцию. Пришел поезд на Ростов, посадка – как вчера. Чекисты с боя брали для нас вагон. Помню обледенелые ступени, мы с трудом влезли. Вскочив в вагон раньше всех, чекисты уже заняли для нас хорошие места в глубине вагона. И опять, едва появилась Лена, ей – всеобщее внимание: “Леночка, Леночка!” И опять шум, смех.