Агенты Света и Тьмы - стр. 5
– Помни своего мишку, – ответил я. – Возможно, он поможет тебе вернуться домой.
Но ее уже не было: она покинула церковь, ушла туда, где вечно царит ночь.
Я смог наконец вздохнуть свободно – и опустился на скамью в первом ряду, чтобы не упасть. Даже для Темной Стороны Джессика была ужасна. Нелегко беседовать с человеком, если знаешь, что ты для него просто выдумка и он может легко стереть тебя с лица земли.
Я поднялся и направился к алтарю, чтобы забрать свои свечи. И тут послышался топот бегущих ног – кто-то несся к церкви. Не Джессика. На этот раз бежал человек.
Я отошел подальше и укрылся в самой густой тени. Кроме Джессики и Уокера, никто не знал, что я буду здесь. Но у меня есть враги. Их страшные слуги, Косильщики, пытаются убить меня с раннего детства. К тому же для одного вечера с меня было достаточно приключений. Кто бы сюда ни шел, меня это не касалось.
В пролом в двери вбежал человек в черной рваной одежде, донельзя измотанный. Было видно, что он очень долго бежал, а еще нетрудно было заметить, что он чего-то боится. Хотя на улице стояла ночь, человек носил солнечные очки, абсолютно черные, как глаз жука.
Он двинулся к алтарю, спотыкаясь и то и дело хватаясь одной рукой за спинки скамеек, чтобы удержаться на ногах. Второй рукой он прижимал к груди какой-то предмет, завернутый в темную тряпку. Человек непрерывно оглядывался через плечо, явно опасаясь, что кто-то или что-то может настигнуть его в любой момент. Наконец добрался до алтаря и упал перед ним на колени, содрогаясь всем телом. Он снял очки и отбросил в сторону – его веки оказались зашиты нитками.
Человек трясущимися руками протянул свою ношу к алтарю.
– Убежища! – выкрикнул он таким хриплым и срывающимся голосом, словно давно уже им не пользовался. – Во имя Господа, убежища!
Некоторое время было тихо, потом снаружи раздались неспешные уверенные шаги, приближающиеся к церкви. Размеренные, неторопливые шаги. Человек в черном тоже их услышал. Он вздрогнул, но не оглянулся. Его изуродованное лицо было обращено к алтарю.
Кто-то остановился перед дверью. С улицы долетел порыв ветра, пронесся над рядами скамей, словно выдох. Ближайшие к двери свечи мигнули и погасли. Ветер добрался и до моего темного уголка, ударил меня по лицу, горячий и влажный. Я ощутил запах розового масла – слишком густой, тяжелый, навязчивый.
Человек у алтаря жалобно завыл. Он попытался снова произнести слово «убежища», но не смог, его голос сорвался.
Из темноты, от двери отозвался другой голос – твердый, угрожающий, но к тому же приглушенный и вязкий, как горькая патока. Казалось, то был не один голос, а несколько, шепчущие в унисон, их звук скреб по нервам, как скрип мела по школьной доске; говорило явно нечеловеческое существо.
– Для таких, как ты, нет, не может быть убежища, ни здесь, ни в любом другом месте.
Человек в черном затрепетал от страха.
– Нет такого места, где бы мы тебя не нашли. Нет такого места, где ты мог бы от нас спрятаться. Верни то, что взял.
Человек в черном никак не мог набраться храбрости и обернуться, но продолжал прижимать к груди сверток, обернутый в темную ткань. Наконец он ответил, стараясь говорить вызывающе:
– Ты не можешь его отнять! Он выбрал меня! Он мой!
Теперь в дверях что-то стояло, что-то еще более черное и непроницаемое, чем сама темнота. Я чувствовал его присутствие, присутствие огромного, плотного, абсолютно нечеловеческого создания, непонятным образом сумевшего прорваться в наш мир. Ему здесь было не место, и все же оно здесь было.