«Агентурно Х» - стр. 8

– Согласен, Аркадий Михайлович, со всем согласен, – Сташевский несколько приободрился, задача переставала быть такой беспросветной.

– Хорошо, связь будем держать через вашего помощника, я должен знать его телефонный номер, только не домашний, а тот, который гарантированно не может прослушиваться. Телефон должен отвечать всегда, и информация до Безкровного должна будет доводиться незамедлительно, даже если он будет в отлучке. Лучше всего связной номер держать в русской миссии, надеюсь, там ведется круглосуточное дежурство. Свяжусь сам, когда понадобится. И запомните, мое агентурное имя Барон, не Лартинг и не как-либо еще. На этом предлагаю нашу несколько затянувшуюся встречу закончить. Не станем вызывать лишних подозрений.

– Да, Аркадий Михайлович, все будет сделано, разрешите откланяться.

1914 год. Август. Ревель

В ночь на четырнадцатое августа 1914 года начальник Службы связи флота Балтийского моря капитан первого ранга Адриан Иванович Непенин спал у себя в кабинете на диване. Спал, что называется, без задних ног. Непенин и так последний год жил в бешеном ритме, фактически создавая заново Службу связи флота, а с началом войны и вовсе стал работать круглосуточно. Вестовой Никита Беликов аккуратно убрал китель, которым прикрылся барин, стараясь не задеть стоявший прямо на полу телефонный аппарат, и заботливо укутал Непенина шерстяным пледом, специально припасенным на такой случай, после чего тихо вышел. Однако, только успев прикрыть дверь, Беликов услышал трель телефонного звонка.

– Вот мать его, – раздосадованно произнес он, – не дадут и часа человеку поспать.

Капитан первого ранга мгновенно проснулся и снял трубку.

– Непенин у аппарата.

– Здравия желаю, Адриан Иванович, это Ренгартен беспокоит.

– Здравствуйте, Иван Иванович, – сразу узнав голос дежурного флаг-офицера, ответил Непенин.

– Час, конечно, неурочный, но, кажется, на Оденсхольме сел на мель какой-то «немец». Во всяком случае, так доложил старшина поста связи Голиков. Там сильный туман, посему он точнее сказать не может. Я уже доложил командующему, к Оденсхольму направлены дежурные крейсеры «Паллада» и «Богатырь». Сходить бы туда, Адриан Иванович, в радиорубку бы попасть. Вы же понимаете, как это может пригодиться в нашем деле.

– Понимаю, Иван Иванович. Этот старшина еще на связи?

– Так точно.

– Соедините.

– Непенин у аппарата. Что там у вас, старшина?

– Разрешите доложить, ваше высокородие, туман, – несколько оробевшим голосом ответил старшина.

– И что? Вы мне решили метеосводку доложить? – наседал Непенин.

– Никак нет. В тумане голоса, ругаются, не по-русски ругаются.

– Докладывайте толком, Голиков.

– Так туман, ночь. Очертания еле вижу, корабль какой-то. Вроде на мель сел.

– Эсминец?

– Нет, поболе, пожалуй. Вот, кажись, люди с него спускаются в шлюпку. Что делать-то прикажете? Отступить? – с надеждой в голосе спросил Голиков.

– Вы старшина поста или кто? – заорал в трубку Непенин. – Мать вашу, собирайте все свое воинство, кто там у вас, телеграфисты, с маяка народ и десант, чтобы отбили мне. Я иду на подмогу. Сдадите пост, я вас… – дальше пошла такая тирада из русских народных выражений, что вестовой только присвистнул, а старшина поста сдавленно сказал:

– Есть!