Агентурная кличка – Лунь (сборник) - стр. 8
С той ночи Лунь окончательно переселился на Химмельгассе, 9. Он взял жену своего врага, и дом его, и скот его по древнему праву победителя. Он обрел свой очаг и начал новую жизнь во враждебной ему стране.
Чтобы не забыть о том, что он все же русский человек, чтобы не раствориться в своих многочисленных легендах, он завел в глухих извилинах мозга потайной уголок, где хранились особо важные и ценные воспоминания «Когда я был русским»: первое причастие, принятие присяги. Производство в офицеры. Первый поцелуй. Первая женщина…
Читал стихи Павла Васильева, чей томик «Соляной бунт» случайно обнаружил в кипе книг и брошюр, принесенных кем-то в его кенигсбергскую лавку. Он был потрясен поэтикой васильевского языка, чистым русским слогом, мощью его экспрессии. Такие рождаются раз в сто лет в самых глубинных недрах России. И такие, конечно же, долго не выживают – Павел Васильев был расстрелян очередным Дантесом из НКВД в 1938 году. Ему было всего 27 лет…
Лунь даже пытался перевести на немецкий язык стихи Васильева и ершовского «Конька-горбунка», пока не понял, что его народный сказ, сибирский колорит непереводим в должной мере ни на какой язык.
Для всех остальных, для соседей и коллег Марии все было просто и понятно: вернулся с фронта друг ее Вальтера и теперь стал гражданским мужем вдовы. Почти счастливая житейская история. Она бы вполне устраивала и Луня, если бы не каждодневный страх, что однажды Мария наткнется на его документы и будет несказанно поражена, что ее новый избранник не только однофамилец ее мужа, но и полный его тезка, и даже родился в тот же день, в тот же месяц и в тот же год, что и Вальтер. И тогда – провал! И тут уж не спасут никакие, даже самые хитроумные, легенды. Это был тот меч, которые всегда висел над его головой – с первых лет работы «нелегала» и к которому, честно говоря, он успел привыкнуть, но не на столько, чтобы забыть про него, и не обливаться холодным потом при каждом внезапном стуке в дверь.
Так прошел весь счастливый март и почти весь апрель 1942 года…
Глава вторая
Операция «Ланцуг»
В день рождения фюрера – 20 апреля – Лунь вывешивал флаги перед парадным входом в отель. Он чуть не свалился со стремянки, когда кто-то из прохожих окликнул его по старому, кенигсбергскому еще, имени:
– Привет, Уго!
Лунь едва удержался на верхней ступеньке: снизу улыбался Казик, брат Вейги! Свояк неплохо выглядел в сером летнем костюме и хорошо завязанном черном галстуке.
Обнялись, и первым делом Лунь попросил не называть его прежним именем. Казик сделал понимающее лицо, хотя, конечно же, ничего не понял.
– Идем ко мне, я тебе все объясню, и заодно отметим встречу! – увлек его Лунь в отель, в свою комнатенку с тыльной стороны бара.
Разлил по рюмкам кальвадос и нарезал сыр.
– Давай помянем сначала Вейгу! Да будет ей небесная жизнь!
Оба встали и осушили свои рюмки. Помолчали.
– Не уберег я твою сестру, прости…
– От войны нет оберега, – вздохнул Казимир. – Судьба мудра и беспощадна… Вейга говорила, что ты не любишь Гитлера, а ты развешиваешь ему флаги.
– Что поделать… Работа такая. Надо ж как-то деньги зарабатывать.
– Деньги можно зарабатывать, и не работая на Гитлера, – усмехнулся Казик.
– Научи, как!
– Научу. Ты лучше расскажи, как ты оказался в Берлине и почему сменил имя?