Агентство помощники богов - стр. 7
Шло время. Уверенность, что дядя в лучшем из миров, крепла, и тиски, сжимавшие сердце, потихоньку разжались. Осталась лишь светлая грусть. Но всё же… ничего не проходит бесследно. Бабуля так и не смогла полностью оправиться от потери сына. Пусть она и не показывала всего, но мы-то знали, она очень долго болела. Ушла бабушка тихо, во сне. Но беда, как известно, не приходит одна… началась пандемия, которая продлилась почти три года. Дед пережил бабулю всего лишь на два года. Сгорел от вирусной пневмонии за неделю. Мама заболела через год. Не помогли ни прививки, ни лекарства. Всё от той же пневмонии. А на похоронах мамы у отца не выдержало сердце… вот так я и осталась одна. Совсем одна. Ни осталось никого.
Казалось, что от горя я впала в некое забытье. Жила, ела, пила, занималась делами, даже работала. Но всё было как в тумане. Тогда-то и появился Генка. Сычев Геннадий Викторович. Молодой, галантный, обходительный, не красавец и не урод… этакий нахватавшийся по верхам метросексуал, с модной профессией фотографа. Он окружил меня заботой и участием, которую я, убитая горем, приняла за любовь. Отношения развивались очень стремительно. Буквально через полгода мы сыграли тихую и спокойную свадьбу.
Через пару недель после свадьбы Генка узнал о моём хобби… Писать я начала давно. Ещё в школе. Сначала рассказы. Потом скетчи для школьной команды КВН. Мои сочинения занимали призовые места. И на какой факультет поступать после школы вопроса не возникало. Родители, как и деда с бабулей, потомственные медики, только и качали головой на нас с дядей, который стал геологом, а я журналистом. Закончив университет, не без протекции профессора Калинова, который вёл мой диплом, смогла попасть в редакцию телецентра. Любимая работа и моё творчество были единственной отдушиной в той череде бед, обрушившихся на меня. Писать я начала ещё в университете. Замахиваться на серьёзную литературу не стала, обычные женские развлекательные истории в стиле фэнтези и юмористические рассказы из жизни. Когда Генка увидел мои рукописи и спросил, почему я не издаюсь, лишь отмахнулась и забыла. Я-то забыла, а он нет…
Боль от потери родных со временем стала глуше и тише. Работа и хобби приносили всё больше удовольствия, семейная жизнь была неспешной и спокойной. Новость о беременности Генка принял без особого энтузиазма. Но мне было на это наплевать. Во мне росла новая жизнь и, как выяснилось, не одна. Три месяца я летала как на крыльях. Все говорили, что беременность мне к лицу.
Гром грянул на очередном из приемов у врача. Он долго мялся, и даже как-то не решался, а потом словно прыгнул в пропасть и выдал мне страшный диагноз. Рак. Не операбельный. Последняя стадия. Осталось месяца четыре не больше. Беременность нужно прервать.
Генка рыдал и рвал на себе волосы, показывая насколько он сильно страдает. Я же, словно громом пораженная, только и могла хлопать глазами. Но все страдания не помешали Генке развить бурную деятельность. В тот же день наших ещё не рождённых детей не стало. Две недели я провалялась на больничной койке. Заботливый муж не отходил от меня ни на минуту. Я даже говорить толком не могла. В голове крутилась только одна мысль – за что?
Так прошло почти полгода. Куча препаратов, от которых не становилось легче, а наоборот, только хуже, и «заботливый» муж, следящий за тем, чтобы я не опускала руки, и принимала всё, что прописал доктор. Но однажды, произошел сбой. Таблетки нечаянно выпали из ослабевшей ладони в кухонную раковину. Не став говорить об этом Генке, просто легла спать. На следующее утро, я впервые за это время проснулась без привычной головной боли и тошноты. Утреннюю порцию таблеток смыла в раковину сознательно, решив не продлевать свою агонию. Мужу не сказала. Так продолжалось две недели. Раз уж без таблеток, которые выписал доктор, легче, подумала я, может и доктора поменять. Не став радовать Генку раньше времени, записалась к другому доктору. Ну мало ли что, всякое может случится.