Агентство «Можно все» . Время часовых - стр. 9
– Понимаю, тебе обидно. Он мог хотя бы поговорить с тобой. Но он всегда был таким, – Таша кивает и утешительно похлопывает меня по руке. – Не способен на обычные человеческие чувства. У часовщиков механические сердца. Чем ты сейчас занята?
– Ищу работу, – отвечаю я, разглядывая тёмные столы с лампами и стеллажи с плотно стоящими книгами, как в торговом зале.
Зал действительно больше напоминает библиотеку. Его стены кажутся мрачнее, с черно-синим оттенком, и без привычки угнетают.
– Можешь пойти к нам. У нас есть место стажёра. Опыт не нужен.
– С огромной радостью.
Это лучшее предложение из всех – невероятное и совершенно неожиданное. Все мои надежды и стремления сходятся в этой одной возможности. Без опыта, без "значимых" навыков, я чувствую, что судьба сама улыбнулась мне. Это чудо, и я не могу допустить, чтобы оно ускользнуло.
– Вот и славно. Располагайся.
Глава 4
Оказавшись в закрытой секции, я сразу ищу глазами Соню. Она всегда здесь. Когда она подходит ко мне. В её глазах светится доброта и легкое смущение, которые мгновенно располагают к себе.
Но есть в ней что-то особенное, почти ненормальное, что делает её такой непредсказуемой и завораживающей. Иногда её поведение кажется странным, как будто она видит время через уникальную призму. Напряженная и не всегда уверенная в своих силах, она притягивает внимание внутренней красотой и страстью к нашему делу.
Её энтузиазм заразителен, и после общения с ней остаётся ощущение вдохновения. Соня всегда делится частичкой внутреннего мира, полного часовщицкого искусства.
– Тесс?
– Соня.
Мы обнимаемся, как давние подруги, хотя на первый взгляд кажется, что наши отношения искренние, за этой видимой простотой скрывается некая недосказанность. Мы не подруги, но это не мешает нам наслаждаться встречами, даже если они порой кажутся обманчивым приятельством.
– Как давно не видела тебя.
– Я тебя тоже, – улыбаюсь, разглядывая её старушечье платье и безразмерную шерстяную кофту крупной вязки. – Кажется, лет пять-шесть.
– Точно. Когда ты вернулась в Питер?
– Месяц назад. Ты же знаешь, умер папа, – говорю, решив не вдаваться в подробности. – И дела. Похороны. Всякие хлопоты.
Её лицо искренне омрачается, и она вздыхает.
– Такая огромная потеря. Я думала, ты не захочешь жить с семьёй. Говорят, ты больше…
Верно, заниматься делами с Палмером и терять проценты от наследства мне не хотелось.
– Слухами земля полнится. На самом деле ничего не меняется, – усмехаюсь, подразумевая неизменный порядок вещей в наших кругах. Всё остаётся постоянным: часовщики ненавидят хранителей, хранители презирают священников, а последние ненавидят всех, включая обычных людей.
– И не говори, – отзывается она с горечью. – Точно!
Мы стоим у картотеки, такой же стародавней, как сам зал. Он дышит безмолвием, пронизанным электричеством. Стальная картотека, хранительница бесчисленных судеб часовщиков, в своём безразличии ожидает момента, когда заветный секрет будет раскрыт.
Окружающее пространство звенит временными отголосками неизвестных событий. Возможно, в этих древних книгах хранятся ключи к тайнам времени. Многие считают, что их лучше оставить погребёнными. Мы, часовщики, прикованы к этому вечному хранилищу, ожидая момента, когда прозвучит ответ.
– Что-то не так? – спрашиваю Соню, которая смотрит в пол.