Агата Мистери. Убийство на Эйфелевой башне - стр. 3
К сожалению, он не заметил, что чемоданчик был прикован к запястью агента ЮМ60 прочной цепочкой.
Так, под шумное падение и стон от боли, начался долгий день юного детектива Ларри Мистери, которому предстояло заняться самым опасным расследованием за всю свою карьеру.
Глава 1. Ателье Гаспара
О том, что все Мистери люди с причудами, двенадцатилетняя Агата знала не понаслышке. Она помнила рождественские ужины у дедушек и бабушек за щедро накрытыми столами, когда многочисленные тёти и дяди, двоюродные братья и сёстры, а также дальние родственники оживлённо беседовали друг с другом. Они проживали в самых разных уголках мира, бегло говорили на языке той страны, в которой обитали, и каждый посвятил жизнь какому-то необычному делу. Так что семейные сборища напоминали оживлённые международные симпозиумы, которым могли позавидовать в ООН.
Единственным исключением был Сэмюэль Мистери, папа Ларри. Его пристрастия постоянно менялись, он бросал одно дело и начинал другое. Сэмюэль знал столько языков, что и сам сбился со счёту. Однако в личной жизни он был особенно непостоянным: браки и разводы следовали один за другим. Так, от последнего брака с норвежской чемпионкой по кёрлингу у него родился третий ребёнок, белокурая Илзе. Вторым был Ларри: он появился на свет, когда Сэмюэль Мистери работал садовым дизайнером на службе её величества королевы Англии. Первый же сын родился в Париже, и его звали Гаспар. Сэмюэль познакомился с его будущей матерью, когда жил в городе-светоче, как называют Париж, и разрабатывал коллекции модных попон для элитных комнатных собачек.
Сейчас Гаспару было двадцать лет, он учился живописи в престижной Академии прекрасной эпохи[1] и проводил большую часть времени в своём ателье, расположенном в старой мансарде с видом на собор Нотр-Дам[2].
Гаспар был худощавым и порывистым молодым человеком с буйной шевелюрой. Дома он носил рабочий халат, вечно перемазанный красками.
– Убери руку от носа, сестрёнка, – говорил он в этот момент Агате, которая сидела в облезлом кресле, придвинутом к мансардному окну (такую композицию художник выбрал для новой картины). – Посиди спокойно ещё мгновение, ма шери[3], твой проницательный взгляд должен быть увековечен на холсте!
Агата сдержала улыбку. Она уже привыкла к манерам Гаспара – двоюродный братец очень любил украсить свою речь изысканными оборотами и восклицаниями на французском. Но сейчас девочка продрогла до мозга костей, и взгляд её, обычно такой проницательный, сделался измученным. Снаружи завывал ледяной ветер, а дровяная печь, стоящая посреди гостиной, всё никак не могла прогреть помещение.
Ватсон, пушистый белый кот Агаты, свернулся клубком у огня.
– Ты вправду хочешь стать писательницей? – спросил Гаспар, отходя от мольберта и вертя в пальцах угольный карандаш.
– Уже можно разговаривать?
– Уи-уи[4], конечно! – закивал двоюродный брат. – Эскиз готов!
Агата вскочила на ноги, помассировала спину и принялась растирать руки, чтобы к ним прилила кровь.
– Я обожаю сочинять истории, – смущённо сказала она, – но я понимаю, что мне предстоит многому научиться!
– В каком жанре ты собираешься писать?
– Загадочные истории, полные непредсказуемых событий…
– Детективные романы?
Девочка звонко расхохоталась.
– Да, о глуповатых сыщиках, которые не способны вычислить преступника, пока их не ткнут в разгадку носом, – ответила она, думая о кузене Ларри, своём товарище по многочисленным приключениям.