Агапея - стр. 2
Незадолго до начала спецоперации рядового Костина вместе с комендантской ротой перевели в «Копейку», как называли в Донбассе Первую Славянскую. В составе этой бригады и пошли они брать Мариуполь, где за неделю ожесточённых боёв потеряли более половины личного состава. Пашка остался в живых не потому, что был умелым, ловким и сильным, а просто потому, что повезло. Вот из таких «везунчиков» и сформировали уже новую роту, поставив боевую задачу: зачистить город от всего подозрительно-вражеского, диверсионно-опасного, дезертирно-мародёрского и просто бандитского элемента. Ну и, конечно, помощь местному населению никто не отменял, её командование даже приветствовало. Тем более что ещё ощущалось некое настороженное недоверие со стороны горожан, лишённых жилья, не совсем отошедших от шума артиллерийской канонады, успевших похоронить немало родственников и близких, а также потерявших своих молодых и зрелых мужчин в боях против таких, как Пашка и его однополчане.
Место под расположение определили быстро. Знакомство командира роты капитана Рагнара с военным комендантом города сыграло на руку, и колонна, состоящая из тентованного «Урала», небольшого автобуса типа ПАЗ, нескольких видавших виды рыдванов и драндулетов ещё советского периода, а также «колесницы» марки «Нива», умело превращённой в пулемётовоз, въехала на территорию некогда популярного санатория «Азовсталец».
Пашка наконец мог спокойно рассмотреть покрытый морем горизонт, почти безлюдную набережную, где кроме десятка чаек, стоявших по колено в воде, он разглядел трогательную престарелую пару, медленно прогуливающуюся вдоль воды и держащуюся за руки. «Вот бы и моих стариков сюда привезти», – с долей досады подумал Павел, когда услышал позади себя окрик.
– Костин, мать твою! Где ты там застрял? Успеешь ещё налюбоваться этой лужей, глаза бы мои её не видели! – гремел басом старшина с большим пузом и всегда красной рожей над двойным подбородком. – Кто за тебя твой пулемёт в оружейку сдавать будет? Пушкин?
– Лермонтов будет сдавать! Чего сразу Пушкин, Пушкин? Вы больше других писателей не знаете, что ли? – подковырнул прапорщика Пашка.
– Поговори мне тут ещё. Слушай, что старшина делает, и делай, что старшина думает. Усёк, салага? Тебе тут не май месяц. Понял глубину моих мыслей? Мотай на ус, пока я твои сопли на кулак не намотал.
– Да трудно мне в ваших парадоксальных сентенциях найти зерно разумного, как невозможно определить, где вы умничаете, а где просто бред несёте.
– Умный, да? Ну ничего, я тебе устрою промывку желудка посредством клизмы. Ты у меня голубем запоёшь, да ещё крокодильими слезами будешь полы драить каждый день, милок.
– И где вы, товарищ прапорщик, слыхали, как голуби поют? – продолжал издеваться Павел, когда к ним подошёл Рагнар.
– Костин, хватит лясы точить. Сдай оружие и пройди в казарму. Там пацаны ужас как не могут без твоей помощи кровати в два яруса расставить. Ты, говорят, в роте главный по койкам, – шутил командир, хитро улыбаясь старшине.
Прапорщик, уловив расположение капитана к себе, добавил с язвинкой:
– Иди-иди, сынок. Повышай квалификацию. А опосля зайдёшь в оружейную комнату и почистишь своего верного товарища, каким завсегда тебе является твой родимый ПКМ. Как нужно отвечать «есть» на поставленный ребром приказ?