Африканский гамбит - стр. 16

Подойдя к ней, он сначала на французском, обратился к засевшим за её стенами казакам.

– Я, мичман Ле Февр, прошу выйти на переговоры со мной вашему командиру, и объяснить ваше местонахождение в этой крепости.

– Мы не грамотные, по хранцузски не разумеем. Идите на ….

Мичман кивнул головой одному из матросов. Тот вышел вперёд, и на ломаном русском, смешно путая польские и русские слова, стал переводить слова мичмана.

– Что они отвечают, Ежи?

– Ругаются, месье.

– Как?

– Грязно, месье.

– Животные!

– Это не животные, месье, это казаки.

– Русские?!

– Ну, можно сказать и так, это казаки, месье, они ещё хуже, с ними не договориться.

– Ну, Ежи, не надо пессимизма. Орудия нашей Луары и не таких уговаривали, а она, всё-таки женщина, да ещё и француженка. Давайте пошлём от неё горячий поцелуй этим грубым скотам. Посмотрим, как им понравится! – и он махнул рукой в сторону моря, подавая условный сигнал.

С корабля раздался очередной залп всеми орудиями. Снаряды, пролетая над головами французов, пропели победную песнь, и разорвались вокруг крепости. Одни из них повредили стены, и так уже основательно разрушенной крепостицы, другие заставили взлететь вверх песок в местах падения.

– Хрен с вами, лягушатники, – раздалось со стен старой цитадели, – что вам от нас надо?

Поляк на французской службе исправно перевёл мичману их слова.

– По какому праву вы здесь находитесь, и на каком основании?

– По праву свободных людей, и исследователей Африки.

– Вы официальная экспедиция?

– Нет, мы вольное казачье обчество, состоящее из охотников, пришедших сюда в частном порядке.

– Я обязан вас арестовать, и интернировать отсюда. Если вы окажете сопротивление, то наш корабль будет вынужден открыть огонь на поражение, и крепость будет взята штурмом.

– Вот суки, – зло сплюнул есаул Ашинов, повернувшись к столпившимся позади него хорунжим и подъесаулу.

– Что будем делать, братья?

– Срок до завтра, есаул, а потом что-нибудь придумаем.

– Дайте нам срок до завтра, – заорал обратно французу Ашинов, – мы должны провести собрание со всеми казаками.

– Ви! Срок – сутки. Дальше, либо бой, либо почётная сдача, – сказав это, мичман повернулся, и дал знак своим подчинённым грузиться обратно в лодку. Через десять минут лодка была столкнута обратно в воду, и, развернувшись на мелкой морской волне, помчалась к канонерке, подгоняемая мощными взмахами двух рядов вёсел.

Есаул с двумя сотнями казаков, действительно провёл общее собрание, спросив мнение каждого казака. Все были недовольны быстро закончившейся авантюрой, и отсутствием денег и приключений, за которыми они и приехали сюда, но делать было нечего.

«Сила – солому ломит». Так, ничего не решив, все разошлись собирать свои манатки, и снаряжение.

Уже поздно вечером, дозорный рассмотрел на фоне заходящего солнца силуэты немногочисленных всадников. Насчитав два десятка, он поднял тревогу, вскоре весь маленький гарнизон крепости стоял на ушах… на ногах.

Через полчаса всадники добрались до крепости, здесь их уже ждал весь гарнизон. Вперёд выступил сидящий на гнедом коне Аксис Мехрис, и обратился на арабском к казакам. Ашинов в поход собирался не с бухты-барахты, и человек, умеющий говорить на арабском, у него был, да и не один. Диалог начался.

Аксис Мехрис не жалел красноречия, обещая золотые горы за помощь ему, а также кров и отдых в землях Абиссинии.