Афганский вальс - стр. 10
Ну, что же, мы не гордые. Справимся сами.
Прошла через пока еще пустой зал.
Сразу за сценой начинался узкий, такой же высокий помост, ведущий в переодевалку. Именно оттуда выпархивали, выбегали и выплывали, согласно задумке постановщика номера, мои коллеги. Девушки с танцевальным опытом и без. Собранные здесь для того, чтобы довести до исступления разгоряченных алкоголем мужчин, пришедших, дабы насладиться видом обнаженного женского тела.
***
Конечно, я не собиралась сидеть на шее у мамы восемь месяцев, остающихся до моего совершеннолетия.
Конечно, я пыталась найти работу.
И даже однажды нашла!
Меня согласились «попробовать» в должности ночного продавца крохотного кооперативного магазинчика, «выскочившего», как прыщ на жопе в одну ночь, недалеко от дома, где жили мы с мамой.
Торговать мне предстояло самопальным бухлом, контрабандными сигами, шоколадными батончиками, у которых давно истек срок давности, и суперпопулярным растворимым напитком «Зукко».
Владелец павильончика, сколоченного из говна и палок, облагороженного набитыми поверх пластиковыми планками, посчитал ассортимент вполне достаточным для ночного жаждущего и страждущего.
Я дождалась, пока мама вернется с рынка, порадовалась тому, что сегодня не среда, и она будет трезвая и в хорошем настроении, если таковое случалось в принципе, и сообщила родительнице весть о своем трудоустройстве.
И тут же получила оплеуху, от которой вспыхнула щека.
- Я для кого стараюсь?! – орала мать, - Я ради кого ложусь под этого урода?! Чтобы тебя в первую же «рабочую» ночь выволокли за патлы и вдули всем табуном?! Ты что это, паскуда, удумала?! Уж лучше тогда на рынок! Там хоть под одного Ашотку ложиться придётся!
- Мам, о чем ты говоришь?! – недоумевала я. – С какого перепугу меня станут вытаскивать?!
- А с такого! – не унималась мать, - многие бабы на рынке рассказывают, что это обычная практика для ночных забегаловок! Тебе что, охранника персонального приставят?! – увидела, как я пожала плечами. – Нет?! Так вот я описала твою судьбинушку начальную! Ну а если не захочешь, чтобы побили бутылки и не заставили платить хозяину, на следующую ночь сама выйдешь, как миленькая! Сами «обслужишь» всех алкашей на районе!
- Много знают твои бабы, - бормотала я себе поднос.
- Я сказала - сиди! – рявкнула мама. – К Артурке пойдёшь! Он зону топтал, ты говорила? Значит, мужик с понятиями.
- Мама! Откуда ты этого набралась? – я стояла перед родительницей с приоткрытым ртом. – Зона, понятия. Откуда это все?
- О верблюда, - огрызнулась мать. – И хорошо бы тебе не оказаться там, где всему этому в два счета обучат.
На этом мои попытки внести лепту в семейный бюджет закончились.
Я до одури вымывала, вычищала квартиру. Готовила ужин к возвращению мамы. Находила часок, чтобы забежать в соседний подъезд и проведать тётю Любу, которая все так же продолжала трудиться на суконной фабрике.
И ревела по ночам белугой в подушку.
Уже давным давно закончилась война.
Уже давным давно вернулись домой все, кто выжил.
Уже давным давно оплакали тех, кто сложил голову в чужой стране.
Почему же я всё еще жду? На что надеюсь?
***
Я вернулась ровно через два часа.
Всё это время я нарезала круги неподалёку от клуба. Февральский ветер продувал насквозь моё лёгкое пальтишко, под которым особо тёплых вещей не наблюдалось.