Аферист на королевской службе - стр. 9
Глава 5
Я поставил Пупсика на подоконник, вернулся к шкафу и вытащил из него простенькое платьице цвета морской волны.
– Позови, как переоденешься, – я сунул платье в руки Авроры, после чего отправился на кухню, где сразу по привычке заглянул в холодильный шкаф.
Есть не хотелось. Да и выбор продуктов не радовал своим разнообразием: на полке сиротливо ютились заплесневелый кусок сыра и открытая банка усохшей от старости кукурузы. Я редко обедал дома, благо мое финансовое состояние позволяло мне не заморачиваться готовкой.
Ладно, сейчас не об этом надо думать.
Плохо, что я так неосторожно продемонстрировал свой дар Авроре – видимо, сказывался насыщенный событиями вечер. Оказавшись дома, я попросту расслабился и потерял бдительность. Еще хуже только то, что мне теперь придется посетить дворец, где стоит защита от метаморфов: ну не могу же я бросить Аврору на произвол судьбы. Чтобы там не думали мои родственники, совесть у меня пока еще не атрофировалась.
И да, мне хотелось убедиться, что с Джолин все в порядке.
Вздохнув, я прошел к зеркалу, которое висело в коридоре, и вернул свою обычную внешность.
Я всегда осторожно пользовался метаморфизмом, ведь один неверный шаг – и меня поставят на государственный учет. А это или браслет, отслеживающий местоположение, или блокировка дара. В обоих случаях моя карьера вора и афериста накроется медным тазом. Жизнь попросту потеряет смысл.
Хотя, если вспомнить мою прабабку, которая, между прочим, была зарегистрированным метаморфом, свет в конце туннеля имелся. Дело в том, что лэресса Мэлоди Саттенли регулярно устраивала знатные переполохи, из-за чего вокруг нее не стихали скандалы. Одна из ее любимых проделок – обернуться в красавчика, а потом якобы тайком покинуть апартаменты знатной замужней дамы и обязательно при этом попасться кому-нибудь на глаза. На следующий день газеты взрывались обличающими заголовками. А еще через неделю выходила статья с опровержением факта измены и извинениями лэрессы Мэлоди, но подмоченной репутации дам, которые имели смелость перейти дорогу моей прабабке, это мало помогало.
В конечном счете прабабка приобрела себе уйму врагов к преклонному возрасту, до которого еще как-то умудрилась дожить. А фамилия Саттенли еще долго была синонимом слова «скандал».
Считалось, что метаморфизм полностью вырождается за три поколения. Так как за отведенное статистикой время никто в семье дар не унаследовал, то мою прабабку объявили последним метаморфом в роду Саттенли. Но вот он я – четвертое поколение и живое доказательство тому, что бывают исключения.
Когда к десятилетнему возрасту у меня внезапно открылись новые способности, я был в полном восторге. Ровно в таком же отчаянии были мои родители. В итоге матушка, которая не хотела, чтобы старания трех поколений отбелить имя рода пошли прахом, подговорила отца скрыть от всех мой дар.
Мне запретили использовать метаморфизм, за что пообещали уйму благ. Например, не пытаться меня женить. Я, уже успев к тому времени насмотреться, как матушка ищет выгодную партию для моих старших братьев-близнецов, согласился не раздумывая.
Так вот и вышло, что официально для всех я был слабым магом водной стихии и ученым, помешанным на ванканайской цивилизации. Но свобода – она того стоила.