Афанасий Никитин: Время сильных людей - стр. 41
При словах об Индии Михаил, пребывавший в задумчивости, вскинулся. Хотел что-то сказать, да передумал. Снова затих, ковыряя пальцем доски, из которых был сколочен настил. Афанасий хотел было расспросить друга о кручине, да не успел.
– Земля! Земля! – донеслось сверху.
Впередсмотрящий горностаем соскользнул с мачты и побежал по кораблю, размахивая шапкой:
– Земля!
Событие было действительно великое. Это по реке, когда берега видно, плавать сподручно, а в море открытом, когда вода кругом, боязно. Вдруг заплутаешь и будешь кружить, пока запасы не вый дут. Или прибьет к землям неведомым, где не то что люди дикие – чудовища водятся.
Постепенно из морской глади выступили пики заснеженных гор с шапками облаков на них. Узкая полоска берега. Тонкие, как иглы, минареты, пузатые купола мечетей, городские стены и причалы с множеством кораблей.
– Батюшки, да это ж мы до самого Дербенту дошли! – ахнул кто-то из молодых.
– Купцу Василию Александрову благодарными надо быть, да и Богу поклониться, что так все обустроил, – наставительно поднял палец Андрей. – Но прав ты, Дербент.
– Эй, на телеге! – донеслось с корабля. – Вас к главному причалу подвозить али на бережку в кустиках высадить?
– Не тати мы ночные, чтоб по кустикам прятаться, – со смехом ответил Михаил.
– Но лучше все-таки не к самому причалу, а туда, вон, где лодки на берег вытащены, – сказал Афанасий. – А то тяжеленько будет нам телегу из воды тянуть.
– Как знаете! – улыбнулся Василий. – Ну, счастливо вам!
– Эй, а тряпки-то?
– Себе оставьте, – донеслось с корабля. – Вам нужнее будут.
– Спасибо, люди добрые, – прокричал Афанасий вслед удаляющемуся кораблю.
Корабль вошел в дербентскую гавань. Сбросив парус, на веслах вырулил к причалу и, гася набранную скорость, впритирку к другим бортам встал на свободное место.
Тверичи же своим ходом погребли. Окрестные жители и купцы с других судов высыпали на пристань смотреть, как дюжина оборванных, грязных, заросших бородами мужиков выталкивает из воды на берег полную женского тряпья арбу. Шуточкам и подначкам не было конца.
– А хорошо, Афоня, что ты эту телегу увел, а не другую, потяжелее, – прохрипел Михаил, плечом упираясь в огромное колесо.
– Да как ты ее вообще с места сдвинул? – подивился Хитрован, мотая головой, чтоб вытрясти попавшую в уши воду.
– Катить там было под гору. Но на самом деле это я со страху, – ответил Афанасий, подседая под задок, чтоб арба не съехала обратно и не отобрала с трудом отвоеванные у моря аршины. – Я, как за оглобли взялся, так такая волна на меня накатила, что мог бы и самую большую, о шести колесах, уволочь.
– Слава богу, не уволок, а то полегли б тут под ней все, – усмехнулся Михаил. – Уф, тяжелая, зараза!
Наконец они вытянули арбу на сухое место и в первый раз за несколько дней присели на твердую землю. Закрепили арбу оглоблями на земле, расселись вокруг, отдыхая. Солнце жарило так, что одежда высыхала прямо на глазах, спекаясь в каменной твердости корку поверх кожи.
Поразмыслив, решили, прежде чем приступать к делам, откатить арбу на базар, благо первые ряды начинались сразу за портовыми сараями. Продать татарскую рухлядь за сколько можно и справить себе новую одежку. Пусть недорогую, зато чистую да целую. Нехорошо в гости ходить, когда срам наружу.