Адъютант Бухарского эмира - стр. 8
– Вы навсегда останетесь в моем сердце, – ответил Темир и, махнув в сердцах рукой, направился к выходу.
Прощаясь с Касымханом и его семейством, Темир долго не мог оторвать влюбленного взгляда от Юлдыз. Видя это, глава семьи, несмотря на ворчание жены, разрешил дочери проводить парня до «Дерева Советов», откуда начиналась нелегкая тропа в долину. Зимой горные перевалы были мало проходимы, и люди, в случае лишь самой острой необходимости, спускались в долину, пользуясь единственной ниточкой, связывающей их с внешним миром – оврингом. Горцы издревле строили на обрывистых склонах ущелий эти рукотворные тропы. Пользуясь малейшими уступами, прочно устанавливали они в трещинах и расщелинах скал дреколья. На эту основу укладывались жерди и сучья, поверх клались сплетенные из прутьев дорожки, которые выкладывались поверху плоскими камнями.
– Я стану эмирским нукером и приеду за тобой на своем скакуне, – уверенно, словно клятву верности, произнес Темир. – Ты будешь меня ждать?
– Да! – чуть слышно пролепетала Юлдыз.
– Прощай, моя любовь! Моя горная ласточка! Я скоро прилечу за тобой!
– Прощай, мой сокол ясный. Я буду ждать тебя! – крикнула девушка вдогонку Темиру.
Глава II. Бухара. 1921 год
Обогнув седловину, тропа, упиралась в отвесную скалу. Темир осторожно ступил на шаткую поверхность овринга. Несмотря на то что дорога эта периодически чинилась и обновлялась, идти по ней было опасно всегда, особенно зимой, когда с отвесных скал и обрывов на тропу сходили снежные лавины и камнепады.
Пройдя половину пути, Темир наткнулся на полуразрушенный участок, пострадавший от недавнего камнепада.
«Повернуть назад или, рискуя жизнью, попытаться преодолеть, пройти?» – напряженно думал он, осматриваясь.
Спровоцировавшая камнепад снежная лавина, видимо, снесла по пути сложенный из жердей пастушеский шалаш. Несколько жердей, в руку толщиной, зацепившись за выдержавший удар стихии настил, виднелись сразу же за двухметровым провалом.
Развязав кушак, опоясывающий зимний чекмень, Темир попытался накинуть конец его на сучковатую жердь. С первого раза ничего не получилось. Лежа на снегу, на самом краю шаткой тропы, он бросал кушак еще и еще раз, и когда, уже было совсем отчаявшись, взмолился Богу, кушак зацепился за сук. Темир начал осторожно тянуть кушак на себя, и вскоре первая жердь была у него в руках. Оставшиеся три было достать уже проще.
Уложив жердины поперек провала и крепко связав их кушаком, Темир переполз по ним через зияющую пропасть. Отдышавшись, он вытянул жерди и, взвалив их на плечи, зашагал дальше.
«Кто знает, – думал он, – что еще ждет меня дальше?»
Шаткая, трясущаяся тропа часто шла зигзагами, иногда ступеньками в виде лестницы. При движении все это зыбкое сооружение потрескивало, колыхалось, казалось, вот-вот обрушится в бездну. Темир старался не смотреть вниз и продолжал движение, глядя вдаль, то и дело поправляя на плечах скользкие жерди. Вдруг на лицо его упала тень. Взглянув вверх, он увидел, как над ним парили черные птицы, раскинув большие крылья, подбитые белыми перьями. Одна из них вдруг резко спикировала вниз и плавно приземлилась в глубине пропасти. Темир невольно глянул вниз и увидел на снегу продолговатое серое пятно, к которому осторожно подбирался горный падальщик. Подобравшись поближе, он что-то победоносно проклекотал. На его крик тут же слетелись сородичи – и вскоре на дне пропасти начался кровавый пир.