Адвокат Доминанта - стр. 43
— Я это чувствую тоже, но…, — долбанув по стеклопакету, я лбом прислонился к стеклу и закрыл глаза.
— Никаких «но», Лев. Или пан, или пропал. Хватит бегать. Вы уже далеко не подростки. Взрослые, осознанные люди не бегают от настоящих чувств, — Эдуард не дает советов, но прямо намекает на их суть.
— Возможно, ты прав, — во мне ни капли сомнения, что Вольный верно судит, но я никогда не признаюсь ему в этом открыто.
— Я всегда прав, Лёва, — язвит, задевая меня. В этом весь Эдуард Вольный. — Жду тебя сегодня в своем пристанище, — и только собираюсь возразить, он отключается.
Уставился в экран мобильного, в телефонной книге в «недавних вызовах» вижу номер телефона Калашниковой. Палец на миг дрогнул напротив цифр ее номера, но я жму на иконку «сообщения».
«Ева… Прости».
Может, Вольный прав, пора поговорить с глазу на глаз, и решить, что нам делать дальше. Я не смогу держать дистанцию, зная, что Калашникова тоже ко мне не равнодушна, иначе бы не стала сегодня задерживаться утром в моем доме. Посмотрев снова в окно, я лихорадочно взлохматил свои волосы, зачесывая назад. Потом вновь возвращаюсь к тексту, который напечатал в мобильнике для Евы. Замер на миг, раздумывая, отправить сообщение или нет?
21. Глава 20
Глава 10 Часть 1
Ева Калашникова.
Мне было хреново. Так я давно себя не чувствовала, будто осколки меня разлетелись в разные стороны, дребезжа по полу израненной душой. Уезжая от Александрова, я едва сдерживала свои слезы. От обиды? От злости на то, что вот такая у него жизнь – всегда под прицелом папарацци? Почему я вообще так вспылила и ушла, не поговорив на эту тему. Столько вопросов, а ответов ни одного. И Лев меня не остановил, а стало быть, сам понял, что мы совершили серьезную ошибку. Однажды, я смогла устоять перед ним, а сейчас… Что сейчас изменилось спустя несколько лет? Ветров? Ох, черт, кстати о нем… Эта сволочь до сих пор молчит, хотя я прекрасно знаю, что его способ мной манипулировать постепенно канет в лету. Словно с меня слетели розовые очки по отношению к Кириллу, хотя все еще сердце ныло. Но… Я изменила ему. Это факт. И я обязана ему об этом сказать, чтобы не было недомолвок.
Водитель такси то и дело поглядывал на меня в зеркало заднего вида. А я просто уводила глаза в сторону, а потом и вовсе уставилась в окошко, наблюдая за городской суетой. Сегодня тяжелый день: как бы то ни было, но я должна вытащить Александрова из того болота, в которое его так лихо засасывало. И это моя работа. Ни единого проигрыша – в этом вся я, Ева Калашникова. Вот только на личном терплю бесконечные проигрыши, метаясь между влечением к Ветрову и притяжению к Александрову. Хотя уход Кирилла без объяснения меня немного поразил. Теплый ветерок просачивался сквозь приоткрытые окна машины, тем самым слегка трепал мои распущенные волосы. Я сражалась с ними, посмеиваясь, будто ненормальная, а потом плотину прорвало, и я расплакалась. Утыкаясь в ладони, я тихо всхлипывала, сразу вытирая со щек слезы. Нет-нет, не должна, я ведь сильная. Фыркнула, когда мы снова остановились в очередной пробке перед светофором. В животе предательски заурчало, ведь я даже не успела позавтракать. А водитель снова покосился на меня, только лишь раздражая.
— В чем дело? — все, точка кипения дошла до края. Мужчина замотал головой, и крепко впился пальцами в ободок руля. Я снова повернулась к окошку, ощущая на губах высохшую соль. А потом в мыслях закрались воспоминания о поцелуях Льва. Так меня никто не целовал. Я чувствовала, что он нуждался во мне, как в кислороде, оттого и создавался особенный купол, связующий наше притяжение. Глубоко вобрав ртом воздух, постаралась сосредоточиться на предстоящей работе, ведь сегодня я хочу инкогнито заявиться в клуб к Вольному Эдуарду – другу Льва. Знаю, что его тематический клуб не имеет никакого отношения к делу, но почему-то уверена, что на многие вопросы получу ответы. Хотя, о каких я вопросах, разве что некоторых личных. — Остановите здесь машину, — не вытерпев очередного светофора и затора, я попросила водителя припарковаться. До здания адвокатской конторы идти пятьсот метров. Поэтому нет смысла торчать пятнадцать минут в медленном потоке, когда я за десять дойду спокойным шагом и приду в себя.