Размер шрифта
-
+

Адское пламя - стр. 6

Однажды я специально порезала ладонь и прислонила ее ко лбу похожего на сатира существа. Он не представлял опасности, но любопытство взяло верх, и я решила проверить, на что способна скрытая внутри сила.

Верделет[1] умирал в муках, будто мое прикосновение высосало из бедняги жизненную силу через трубочку. Сначала демон ссохся, превратившись в жилистый труп, а потом развеялся пеплом по моим покоям.

От пугающего воспоминания передернуло. Аваддон тогда пришел на истошные крики подчиненного и нашел заметенную под ковер кучку золы.

Это был первый раз, когда Повелитель Смерти прикоснулся ко мне против воли. От Аваддона разило крепким алкоголем и табаком. Он ночи напролет отмечал с демонической свитой какой-то «важный» праздник, на котором я наотрез отказалась присутствовать.

После свадьбы Аваддон благородно разрешил остаться в изначально отведенных для меня покоях. Он, к счастью, не настаивал на близости, так как понимал, что наш брак – очередной политический шаг. Повелитель Смерти преследовал цель укрепить власть и доказать Люциферу свою значимость.

В Аду чтили не любовь, а выбор, который порождал или увеличивал могущество правящих демонов, так что замужество подарило мне статус неприкосновенности для всех, включая Кайлана.

Тяжело дыша через рот, я старалась восполнить нехватку кислорода в сжатых после пробежки легких. Гонимая по венам кровь помогала яснее думать, а стучавший барабаном пульс заглушал тяготившие мысли.

Опершись ладонью о дверной косяк, мельком взглянула на противоположную комнату с выгравированными на створках розами – покои Аваддона.

Медленно моргнув, я вновь погрузилась в день, ставший роковым для несчастного Верделета. Повелитель Смерти, заметив тогда, как я бесцеремонно сгребаю ногой кучку пепла, сначала рассмеялся, прикрыв рот тыльной стороной ладони, а когда понял, что я потихоньку пячусь от него к кровати, скривил утонченные губы, разозлившись.

Я могла призвать тени для защиты, но бороться со Смертью, владеющей схожей магией тьмы, а тем более способной ее блокировать, бессмысленно, поэтому я старалась лишний раз не провоцировать супруга. По крайней мере, пока не придумаю, как выбраться из замка.

Столкнувшись спиной с опорой балдахина, я замерла под изучающим взглядом чарующих сизых глаз. Их цвет завораживал, напоминая тонкую изморозь на поверхности глубокого озера, и я не могла отрицать влекущий блеск, пригвоздивший меня к месту.

Я шумно сглотнула, а Аваддон резко шагнул вперед, в один миг оказавшись рядом. Из-за большой разницы в росте пришлось запрокинуть голову, чтобы выдержать игру в гляделки. Алкоголь разрумянил бледные щеки супруга, а его длинная иссиня-черная коса растрепалась, словно в нее запускали руки похотливые демонессы. Аваддон сдул несколько непослушных прядей со лба и уперся рукой в опору возле моей головы.

– Похоть развращает, а Смерть дарует покой, так почему же Асмодею вновь достается самое лучшее?

Ответить я не успела, да и сомневаюсь, что прозвучавший вопрос того требовал.

Я вспомнила, как на древнюю книгу возложили наши руки, чтобы соединивший нас брачными узами демон мог нанести на запястья парные символы – Звезды Моргенштерна. Словно заново ощутила покалывание от магического пера и чернил, впечатавшихся рисунком под кожу. Стоило обряду завершиться, и я перестала воспринимать излучаемый кожей Аваддона холодок.

Страница 6