Адские врата - стр. 6

Ирина кивнула, вновь вынула бумажник, отсчитала деньги и протянула хозяйке.

– Тогда через полчаса готовьтесь откушать ужин, – довольно проговорила Евдокия Ильинична и засеменила на кухню.

Глава 3

Хозяйка извинилась за забывчивость и отошла нарезать хлеб. Паша и Ирина с постными лицами сидели за столом, ожидая, когда она вернется, и можно будет приступить к ужину. На столе стояла сковорода с жареными котлетами, кастрюля с дымящейся отварной картошкой, тарелка с малосольными огурчиками и квашеной капустой. В центре блестел небольшой хрустальный графинчик с прозрачной как слеза самогонкой. Паша, при виде этого великолепия, непроизвольно сглотнул слюну и в тот же миг ощутил тычок в бок. Он обиженно повернулся к Ирине, собираясь, что-то возмущенно сказать, но она незаметно кивнула в сторону стены. Паша взглянул куда она указывала. На стене покосившись висела картина в подрамнике. Это была та самая, похожая на карикатуру, картина, что показывал Рожков. Вверху черная жирная надпись: «Адские врата». Ниже во все полотно карикатурное изображение широко расставленных женских ног в смешных розовых панталончиках. Между них, словно лилипуты среди ног Гулливера, маршировали солдатики со штыками на перевес. Где -то перед ними впереди виднелись схематически нарисованные взрывы, напоминающие красно-черные лилии. От них в разные стороны разбегались маленькие человечки. Ниже под марширующими солдатиками в курчавом облаке корявая надпись: «Пройди сквозь Адские Врата – героем станешь навсегда!» У женских ног в смешных ботиках с загнутыми носками были рассыпаны золотые монеты и букеты цветов. Левую ногу обвивал синий змей с жутковатым ухмыляющимся человеческим лицом. В глазу монокль, на голове кайзеровская каска с острым шпилем. Помимо этого, вся картина была заляпана множеством отпечатков пальцев разных цветов, словно картину в момент написания хватала куча рук, перемазанных краской.

– Жуть какая-то! На кой ляд кому-то могла понадобиться эта мазня? – пожав плечами, тихо спросил Паша.

– Заткнись и лучше приготовь на всякий случай таблетки, – сквозь зубы прошипела Ирина.

Вернулась хозяйка, поставила вазочку с хлебом и уселась в центре стола. Паша принялся накладывать женщинам картошку и котлеты. Когда он взял в руки графин, Евдокия Ильинична тут же проговорила:

– Мне совсем чуть-чуть. Здоровье уже не то что в молодые годы.

– А скажите, Евдокия Ильинична, что это за картина у вас на стене? – спросила Ирина.

– А! – махнула беспечно рукой хозяйка, – дырку в стене прикрывает. Уже бы выкинула давно это бесстыдство, да храню как память о своей непутевой покойной мамке. Это единственное, что от нее осталось.

– Так может, продадите ее нам? Я бы дала за нее двести долларов, – добродушно улыбаясь, проговорила Ирина.

– Ого! – воскликнула старушка. – Но извини, голубка, не могу. Вот помру, тогда приезжай и хоть все тут забирай. А пока я свой век с ней доживать буду. Привыкли мы друг к другу.

– Может, триста?

– Н-е-е-е! – рассмеялась Евдокия Ильинична. – Но не кручинься, красавица, у меня есть еще одна картина, пошибче этой будет. Настоящий шедевр. Вот ее я могу продать. Сейчас покажу – ахните! – проговорила она, встала из-за стола и шустро засеменила в свою спальню.

– Давай, – проговорила Ирина, кивнув на рюмку хозяйки. – Хрен ее уговоришь. Бесполезно.