Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Пёрл-Харбор. 1921-1943 гг. - стр. 2

Это случилось (или, более точно, не случилось) в тот самый день, когда император назначил Ямамото главнокомандующим Объединенного флота.

В Японии сегодня имя Соримачи Эйичи знакомо многим. Ходил в ту же среднюю школу в Нагаоке, что и Ямамото, и, хотя младше на пять лет, стал одним из его закадычных друзей в родном округе. Двухтомный труд Соримачи под названием «Ямамото Исороку. Мужчина» описывает до мельчайших деталей атмосферу семьи Ямамото, его рождение и воспитание; пусть вся история преподносится тенденциозно и оспины выдаются за милые ямочки, а многие касающиеся героя неблаговидные вещи опускаются – все равно в ней содержится материал, который нельзя найти в других источниках.

Утром 30 августа 1939 года Соримачи сел на станции Сибата главной магистрали Уетсу в экспресс, отбывающий в Токио. В вагоне второго класса заметил своего старого знакомого Исивару Кандзи, в форме генерал-майора. Приветствовал Исивару и поинтересовался, куда тот направляется. Исивара ответил, что его назначили командующим 16-м дивизионом и он едет в Токио. Ему назначена аудиенция императора, и он намерен дать совет в том плане, что нынешнюю войну («китайский инцидент») следует остановить; хотел бы заявить то же самое и принцам Чичибу и Такамацу.

– Знаю, что в этом вагоне полным-полно переодетых полицейских и агентов политической полиции, – сказал он, – но это мне не помешает заявить, что подобное занятие погубит Японию, если мы вовремя не остановимся. В самом деле, – продолжал он, – я также надеюсь увидеться с заместителем министра Ямамото. Он единственный человек на флоте, который может остановить войну… Я хотел бы встретиться с ним 3 сентября, – может быть, ты ему попозже позвонишь и скажешь, что я собираюсь увидеться с ним?

Исивара, который какое-то время был на короткой ноге с Ямамото, воспринимался в армейских кругах как что-то вроде еретика. Ярый сторонник учения «Ничирен», он верил, где-то через 2500 лет после смерти Будды (примерно в 2000 году) создадут что-то вроде «всемирного правительства», но на пути к нему разгорится война в беспрецедентных масштабах. Именно он планировал «маньчжурский инцидент», имея идею создания в Маньчжурии некоего идеального государства, в котором «будут жить в гармонии пять рас». В этих аспектах могло быть некоторое несовпадение его и Ямамото точек зрения, но, как только был развязан «китайский инцидент», он немедленно выступил с призывом к его локализации. Считал, что войска не следует использовать до начала «последней войны» человечества и инцидент необходимо быстро урегулировать, с тем чтобы избежать немедленной конфронтации с Америкой и Британией. По крайней мере в этом он, вероятно, нашел бы в Ямамото симпатизирующего ему слушателя.

– Как долго ты будешь в Токио? – тихо спросил Соримачи, предупрежденный, что военная и политическая полиция может подслушивать. – Понятно. Я сразу дам знать Ямамото.

Оставшиеся полтора часа, пока поезд не прибыл в Нагаоку, их беседа не представляла интереса, и на станции Нагаока они расстались.

Соримачи ехал провести урок в начальной школе в деревне, лежащей посреди холмов где-то за Мьяучи, следующей за Нагаокой станцией. Урок начался в три часа и длился чуть ли не до заката, когда Соримачи и других присутствовавших накормили в доме какого-то местного шишки, располагавшемся на холме. Пока они ели, примчался запыхавшийся человек из деревенской администрации со срочным сообщением для Соримачи. Там по радио они услышали сообщение: заместитель министра Ямамото назначен на пост главнокомандующего Объединенного флота и побывал во дворце на церемонии облечения полномочиями. Деревенский староста и все присутствующие взволнованно поднялись при этой новости и трижды поаплодировали. Сам Соримачи, в возвышенном состоянии духа, немедля отправился в деревню и на такси вернулся домой в Нагаоку, где заказал разговор с Токио. Когда его соединили, он поздравил Ямамото, и они беседовали, пока Соримачи вдруг не вспомнил о просьбе Исивары, которую от волнения временно упустил из памяти. Он рассказал Ямамото о встрече в поезде и о заявлении Исивары.