Адмирал Империи – 54 - стр. 13

Компьютер быстро обработал данные, выводя на дисплей вероятные траектории перемещения эскадры противника.

– Но их четыре корабля против наших трёх, – Таисия положила руку мне на плечо. – И если нас обнаружат, шансы на прорыв минимальны.

Я невольно поморщился. После боя в промышленном комплексе «Афина» могла задействовать только шесть палубных орудий, «2525» лишился трети огневой мощи, а «Ариадна» и вовсе еле тащилась на поврежденных двигателях. Энергополя кораблей держались на уровне 60% от нормы – одного хорошего залпа гиперракетами хватило бы, чтобы обнулить эту защиту.

– Именно поэтому мы не будем прорываться, – решительно сказал я. – Заставим Маркарова играть по нашим правилам.

– Каким образом? – Таисия недоверчиво прищурилась.

Я указал на тактическую карту:

– Они рассредоточены. Каждая группа представляет меньшую угрозу, чем объединённая эскадра. Маркаров снова допустил классическую ошибку – разделил силы в присутствии противника.

– Но он не знает нашего местоположения, – заметил Жила. – Для него это рациональное решение.

– Именно этим и воспользуемся, – я улыбнулся. – Соберём нашу эскадру и будем уничтожать группы преследователей по очереди, начиная с самой уязвимой.

Таисия резко выпрямилась, на её лице отразилось изумление:

– Даже «Печора» одна имеет больше огневой мощи и общих характеристик, чем вся наша эскадра сейчас!

– Возможно, – согласился я. – Но именно поэтому Игнатий Алексеевич не ожидает такого хода. Он думает, что мы прячемся, пытаемся ускользнуть. А мы нанесём удар.

– Александр Иванович, – Жила покачал головой, – при всём уважении… Даже два корабля противника могут наделать много бед.

– Если бы мы атаковали в лоб – несомненно, – согласился я. – Но у нас есть технология «хамелеон» и, что важнее, элемент внезапности. Они ищут разрозненные корабли, пытающиеся скрыться, а не организованную эскадру, готовую к нападению.

– Риск колоссальный, – не сдавалась Таисия. – Что если потеряем корабль? Или все три? Что будет с императором, с нашей миссией?

В её словах была горькая правда. Я рисковал не только своей жизнью, но и судьбой юного Ивана. Я подошёл к иллюминатору.