Адмирал Империи – 51 - стр. 6
Тяжелая пневмо-дверь отъехала в сторону с еле слышным шипением гидравлики, и Джонс шагнул внутрь. Камера была аскетичной даже по меркам военного корабля – металлический стол, два таких же стула, узкая койка, прикрепленная к стене, и санитарный отсек, отделенный полупрозрачной перегородкой. Ни единого предмета, который можно было бы использовать как оружие. Даже температура здесь поддерживалась на уровне чуть ниже комфортного – не пытка холодом, но достаточно, чтобы пленник постоянно чувствовал легкий дискомфорт.
Доминика Кантор сидела на металлической койке, закованная в специальные кандалы, блокирующие возможность ходить. Её руки были скованы впереди, позволяя минимальную подвижность, достаточную лишь для базовых действий. Следы пыток были очевидны – синяки цвели на скулах и подбородке, запекшаяся кровь темнела на разбитых губах, а под правым глазом наливался свежий кровоподтек. Темные волосы, обычно аккуратно собранные в уставную прическу, сейчас спутанными прядями падали на лицо.
Но в зеленых глазах Доминики не было и тени покорности. Она смотрела на Джонса не как пленница на своего тюремщика, а как равный противник, временно оказавшийся в невыгодном положении.
– Доброе утро, вице-адмирал Кантор, – произнес Илайя Джонс с обманчивой вежливостью, подходя к столу. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули.
Доминика не удостоила его ответом, лишь слегка приподняла подбородок, демонстрируя презрение. Тогда Джонс положил на стол инфопланшет и толкнул его в её сторону.
– Коды доступа к хранилищам Кронштадта, – без предисловий сказал он. – Я устал от этих игр, Кантор. Каждый час промедления стоит жизней вашим подчиненным.
Металлические пальцы протеза отбили короткую дробь по поверхности стола – единственный признак нетерпения, который позволил себе американец.
– Назови коды, и я гарантирую экипажу «Звезды Эгера» и другим экипажам, захваченных мной кораблей, жизнь, – добавил он, переходя на «ты» в попытке подчеркнуть ее подчиненное положение.
Доминика медленно подняла голову, и на ее губах появилась бледная тень улыбки.
– Вы действительно верите, что казна поможет вам вернуть расположение императора? – её голос звучал хрипло от обезвоживания, но в нем по-прежнему слышалась сила и уверенность. – Наивный «янки».
Джонс оставался внешне невозмутимым, но опытный наблюдатель заметил бы, как напряглись мышцы его челюсти. «Янки» – в устах имперских офицеров это звучало почти как оскорбление, напоминая Илайе о его происхождении, которое он сейчас, став адмиралом Российской Империи так стремился забыть.
– Не понимаю, о чем ты, – холодно ответил он. – Я присягал Ивану Константиновичу и верен своей присяге. В отличие от некоторых.
– Ваша присяга не стоит и корабельных отходов, – парировала Доминика. – Императору никогда не нужны будут перебежчики.
– Оставь эти громкие слова, – отмахнулся Илайя. – Ты слышала, что я от тебе хочу? На что ты надеешься, упорствуя?
– Тебе не понять, «янки», – снова огрызнулась Доминика.
– Наивен тот, кто верит, что Дессе примчится тебя выручать, – Джонс решил сменить тактику, нанося удар по больному месту. – Старик сейчас зализывает раны после разгрома у Новой Москвы и охотится за Зубовым, а не думает о твоем спасении. Ты брошена на произвол судьбы, вице-адмирал Кантор. И всеми забыта.