Адмирал Империи – 49 - стр. 3
– Да чтоб вас, Александр Иванович, – Дорохов покачал головой, но уголки губ дрогнули в улыбке. – Вы бы лучше про дела говорили, а не про бабьи слёзы. Я целыми днями вот о чём думаю… Варя, ну та малышка – дочка генерала Волынца, что мы из «Измаила» вытащили… Хочу её к себе взять, удочерить, как будет возможность. Обещал я самом себе тогда, что не брошу девчонку.
Я кивнул, сразу посерьёзнев. Хорошо помнил тот день в «Бессарабии», когда мы покидали крепость «Измаил» под огнём врага. Полковник спас тогда крохотную рыжую девчушку с огромными глазами, что цеплялись за жизнь посреди хаоса. Дорохов вынес её на руках, прикрывая собой от осколков, и с тех пор, похоже, не мог забыть.
– Дело хорошее, Кузьма, – сказал я тихо. – Девочке отец нужен, а ты для неё теперь ближе родного. Только, – я снова усмехнулся, не удержавшись, – и мамка бы ей не помешала. А наша Полина как раз так для этого дела подойдет. Всё время рядом с тобой вьётся, как пчела у мёда.
– Да ну вас в шлюз, Александр Иванович, – Дорохов махнул рукой, но голос его дрогнул, выдавая смущение. – Вы прямо сват какой-то, а не контр-адмирал.
– Ладно, пойдём отсюда, а то эти, – я кивнул на штурмовиков, что уже начали перешёптываться, – наслушаются, а потом до вечера языками чесать будут.
Я рассмеялся и кивнул в сторону выхода. Кубрик с его шумом остался позади, а здесь, среди стальных стен и тусклых ламп, воздух казался стерильным, будто вычищенным фильтрами до последней пылинки. Кузьма Кузьмич молча зашагал рядом со мной, его живая половина лица была все также улыбалась, что выглядело очень необычно – видно, мои подначки про Полину всё ещё крутились у него в голове.
– Так что, Кузьма Кузьмич, – начал я, глядя на него искоса, – удочерить Варю, это дело хорошее и достойное. Однако пока с этим, как ты понимаешь, придется немного повременить. Война кругом, а ты девчонку за собой ведь таскать не будешь?
Полковник остановился, повернув ко мне свой единственный глаз. В его взгляде мелькнула тень – не то тревога, не то усталость. Металлическая ладонь сжалась в кулак, издав лёгкий скрежет.
– Вот и я мучаюсь, Александр Иванович, – ответил он, чеканя каждое слово так, будто пробовал голос на прочность. – ? Везде стреляют, везде опасно. Конечно же подальше она должна быть от войны. Но не об этом я беспокоюсь, а о том, что с ней будет, если я не вернусь с этой войны?!
– Вернешься, – кивнул я, посмотрев на Кузьмы Кузьмича и все еще не веря, что передо мной наш Дорохов – тугодум и немногословный заика. – Ты мужик упрямый, если сказал – сделаешь и выживешь. Я же со своей стороны тоже постараюсь, так что не мучай себя Кузьма Кузьмич – всё будет хорошо…
– Дай–то Бог! – Дорохов выдохнул, перекрестившись, что я видел тоже впервые. Похоже, сделать больно ребенку – это было единственное чего боялся этот мужественный человек. Я уже собрался добавить пару слов, как из-за поворота коридора послышался знакомый топот – быстрый, суетливый, будто кто-то мелкий, но очень злой спешил нас догнать и укусить. Не успел я оглянуться, как перед нами из-за угла вынырнул Айк Пападакис – маленький, круглый, как бочонок, капитан «2525». Его красное и помятое от вечного раздражения и недавнего употребления алкоголя лицо блестело от пота, а глаза горели праведным гневом. Пападакис остановился, уперев руки в бока, и тут же затараторил, не давая мне и слова вставить: