Адмирал Империи – 46 - стр. 3
– Бедняга ты наш, – поддела его Таисия, скрестив руки. В ее голосе звучала ирония, но не злость – лишь усталость от бесконечного нытья. – Может, тебе еще медаль за страдания выдать? Или новый сухогруз купить?
Аякс осекся, поймав ее острый взгляд, и поспешно сменил тон, отступив на шаг, будто опасаясь физического выражения ее недовольства. Инстинкт самосохранения у него работал безотказно.
– Было бы неплохо, – пробормотал он, теребя воротник, словно тот внезапно стал слишком тесным. – Ладно, оставим пока эту тему… Пора жрать, господа, а то малой опять без еды сидит. И совет ваш там же проведем, раз уж вы все такие занятые.
Последние слова он произнес с ноткой сарказма, но быстро убрал ее, встретившись с моим взглядом. Я кивнул, посмотрев на Тасю. Она все еще хмурилась, но уголки ее губ дрогнули в легкой улыбке, выдававшей ее веселое настроение..
– Ну что, тогда идем – спросил я, кивнув ему. – Или ты еще поворчишь для порядка, господин капитан?
Через несколько минут, перед этим разойдясь по каютам, приняв душ и переодевшись, мы снова собрались уже в офицерской столовой, которая встретила нас уютным теплом и вкусными запахами. Длинный стальной стол был уставлен тарелками с жареной курицей, гарнирами, хлебом и бутылками с водой и напитками. Вдоль стен тянулось узкое панорамное окно иллюминатора, за которыми чернел космос, усеянный звёздами.
Иван Константинович, наш мудрый восьмилетний император, сидел в центре. Его худенькие плечи едва виднелись за голограммами имперских архивов, чьи страницы хранили больше информации, чем любой электронный банк данных. Рядом с ним сидел Густав Адольфович Гинце, седой и сутулый, который в это время водил своим пальцем по карте сектора, шепча что-то себе под нос.
Лейтенант Рубан, старший помощник Пападакиса, застыл в углу с пылающим лицом, нервно теребя край мундира. Он сливался со стеной, как хамелеон, избегающий внимания хищников.
– Ваше Величество, вы опять в своих книгах? – Таисия шагнула к брату, и её голос смягчился, обнажая ту часть души, которую она скрывала от остальных. Она взъерошила его русые волосы, закрывавшие слишком серьезное для ребенка лицо.
– Я с Густавом Адольфовичем карты смотрел, Тасенька, – отозвался Иван, подняв голову. Его бледное лицо озарилось улыбкой, а глаза блестели, яркие, полные любопытства. – Там столько всего, ты себе не представляешь!
В его голосе звучало детское восхищение – чистое, незамутненное, свойственное тем, кто ещё не научился скрывать эмоции.
– Это точно – не представляю… Всё равно поешь сначала, – она легко коснулась его макушки, и мальчик кивнул, нехотя оторвавшись от голограммы, которую разглядывал с таким напряжением, словно в ней скрывалась какая-то тайна или путь к сокровищам.
В словах Таисии звучала теплая забота, особый тон для детей, оказавшихся в центре взрослых проблем. Свет сейчас падал на её лицо, смягчая черты и превращая столовую в островок уюта посреди космической пустоты.
– Лейтенант, а вы что стоите? – посмотрел я на хлопающего глазами и по-прежнему стоящему в углу Рубана, – присоединяйтесь к нам…
– А я ему курицу положу! – оживился Иван, хватая блюдо с решимостью, словно командовал эскадрой перед сражением. Он развернулся к Рубану, неподвижному, как часовой, и торжественно протянул дымящуюся тарелку. – Вот, берите, господин лейтенант и еште! Это приказ!