Адмирал Империи – 35 - стр. 18
Впрочем, главной причиной этой нерешительности и пассивности со стороны неприятеля, скорее всего, послужила растерянность и душевное смятение, охватившие лично вице-адмирала Красовского после всех перипетий нашей так и не состоявшейся космической дуэли. В этих условиях Александр Михайлович предпочитал вести себя гораздо более осторожно и пассивно, чем несколькими часами ранее в противостоянии с контр-адмиралом Веневитиным. Что ж, грех было не воспользоваться этой слабостью со стороны противника и не извлечь максимум выгоды.
Не мешкая, как только мы оказались на достаточно безопасном расстоянии, я отдал по дивизии приказ готовиться к подпространственному прыжку. Одновременно активировав суда-генераторы, которые погибший Веневитин, надо отдать ему должное сумел таки в этом хаосе сохранить, наши корабли растворились в слепящих всполохах пространственного разрыва. И вскоре вся 34-я «резервная» разом исчезла с тактических экранов противника, успешно уйдя от возможной погони в соседнюю звездную систему…
***
Что же касается адмирала Красовского, то его корабли благоразумно воздержались от дальнейшего нашего преследования. Вместо этого они совершили прыжок обратно в систему «Венёв» назад к осажденному авангарду адмирала Карла Юзефовича, намереваясь возобновить штурм позиций наших «балтийцев». Видимо, посчитали, что с этим противником шансов на победу у них будет несколько побольше…
Однако, возвратившись туда, адмирала Красовского ждало еще одно неприятное разочарование. Причем куда как более серьезное, чем встреча со мной и 34-ой дивизией, чуть не закончившаяся для него смертью, либо позорным пленом и потерей флагмана. Как оказалось, за время вынужденного отсутствия 10-й «линейной» дивизии в квадрате осады промышленного комплекса произошли крайне знаменательные и неожиданные для всех события.
Дело в том, что Карлу Юзефовичу, на какое-то время предоставленному самому себе, все же удалось каким-то невероятным образом пробиться сквозь, казалось бы, неприступное кольцо окружения и выскользнуть из расставленной на него ловушки. Его боевой дух и решимость сражаться до конца невзирая ни на что, похоже, не только не угасли от всех свалившихся на его голову бедствий, но и разгорелись с новой силой.
По всей видимости, та прочувствованная и яркая речь, которую адмирал произнес перед своими командирами кораблей в момент наивысшего отчаяния, очень сильно повлияла на боевой настрой «балтийцев». Осознание собственной беспомощности и бесперспективности дальнейшего сопротивления, чувство стыда от очередного бегства из сектора боя внезапно переплавились в сознании космоморяков в страшное бешенство обреченных, в неукротимую жажду напоследок дорого продать свою жизнь.
И этот всплеск ярости и злости придал измученным русским экипажам второе дыхание и небывалые силы для отчаянного рывка. Казалось бы, еще минуту назад наглухо запертые в кольце и обреченные на медленную мучительную смерть, корабли Юзефовича начали яростный прорыв. Рассчитывая застать противника врасплох.
Они одновременно ринулись из своего импровизированного укрытия за стенами и модулями промышленного комплекса в последнюю самоубийственную атаку. И сделали они это, как только заметили, что их основной противник – 10-я «линейная» дивизия адмирала Красовского ушла в подпространство в соседнюю систему для засады на Веневитина.