Адептка второго плана - стр. 2
Гибкий, грациозный в каждом своем жесте, точно росчерк клинка в руках мастера. Этот псих завораживал своими движениями. Хотя внешность у него была, мягко говоря, не эталонного красавца. Скорее наоборот.
Волосы цвета соли с перцем, точнее соли-соли-соли и крупинок перца: черные пряди лишь изредка пробивались через раннюю седину у еще молодого мужчины, который, если приглядеться, был немногим старше меня. Темные, как тяжкий грех, глаза, и светлая ниточка шрама, что выделялась то ли на загорелой, то ли на от природы смуглой коже. Неровная отметина. Застарелая. Такую скорее оставит ожог, чем клинок. Она начиналась на скуле и ныряла под ворот дублета, длинные рукава которого оставляли открытыми лишь кисти рук. Жилистые такие кисти, сильные, привыкшие держать руку на пульсе, врагов – за горло, а неосмотрительных зазевавшихся девиц – за что придется!
В моем случае – за ткань ночной сорочки. А все оттого, что я, засмотревшись на Инея, как кролик на удава, в какой-то момент нашего чокнутого разговора упустила из виду, как этот псих отошел от края и двинулся ко мне. Шаг за шагом по черепице, чтобы после, одним молниеносным рывком, когда между нами оказалось меньше десятка метров, очутиться рядом и схватить.
Правда, метил Иней явно в запястье моей свободной руки. Но я в последний момент дернулась, взмахнула ей, испугалась и… Почувствовала, как под ногами предательски скользнула черепица. Пальцы, ухватившиеся за изголовье статуи, впились в камень и… Тот в лучших традициях рекламных обещаний не оправдал возложенных на него надежд (и ладони!). Раздался треск, и в следующий миг я держала уже кусок изваяния, а не его целиком… Вот всегда считала, что дракон может довести до смерти героя путем пожирания, а тут такой облом… ок. У меня в руке. А я сама – почти в полете.
За «почти» отвечал псих, который-то и схватил меня за рубашку за долю секунды до того, как я грохнулась вниз. На миг мы застыли в позе, весьма интригующей как госпожу Смерть, так и зевак, которые, оказывается, уже успели собраться внизу: я, боком зависшая над брусчаткой так, что ноги мои были еще на крыше, а вот все, что выше коленей – уже над землей, лететь до которой было как минимум этажа три, а то и больше, и Иней – тянувший меня за одежду, точно я была приснопамятной репкой из сказки.
Борьба гравитации, крепости небеленой ткани и грубой мужской силы окончилась безоговорочной победой последней. Псих так резко рванул меня на себя, что я, точно неваляшка, качнулась с края и, не успев затормозить, врезалась в широкую и твердую грудь инистого. Да так, что, кажется, что-то у него повредила. И, похоже, даже не гордость. Во всяком случае, щека психа дернулась, отчего шрам на ней на долю мига словно сломал естественные линии лица. А в следующую секунду седой оступился, я вздрогнула, попыталась встать устойчивее, чтобы поддержать его и… нечаянно поставила подножку.
Из-за нее-то мы и упали вместе, покатившись по скату одним таким целым бочонком. А все потому, что инистый и не подумал меня отпускать!
«Все-таки я разобьюсь в этом чертовом сне! Интересно, я очнусь при падении или…» – не успела додумать эту мысль, как ощутила рывок, да такой, что, кажется, из моего скелета по отдельности едва не вылетели органы, мышцы и душа. Но один псих держал все это крепко и в единой комплектации. Еще и под гнетом. Телесно-физическим и злобно-психологическим разом. В общем, всем собой. И еще как! Я даже вздохнуть толком не могла, ощущая спиной все неровности черепицы, а грудью – все швы мужского дублета, какие-то острые то ли нашивки, то ли клепки на нем и теплое влажное пятно, которое стремительно расползалась, словно у психа только что открылась рана…