Adelante, Гончар, adelante - стр. 47
Глеб не чувствовал за собой трусости. Не видел и хитрости. Он сделал так, как велела ему холодная и разумная голова.
Сосед все так же пялился в телевизор. Эмтивишные герои пищали с непроходящим энтузиазмом. В комнате удушливо пахло мазью, которую сосед целый год с разной периодичностью втирал себе в левое колено. От запаха этой мази ненависти к соседу у Глеба становится вдвое больше.
– Ты слышал? – обратился к нему сосед без приветствия.
– Слышал…
– Ты пойдешь?
– Куда? – не понял Глеб.
– А говоришь – слышал! Ванесса Мэй приезжает…
– Нет. Я думал, ты про этих уродов…
– Каких? – не понял сосед.
– Там эти вновь прибывшие друг друга порезали.
– А-а… Да пускай хоть порежут, хоть передушат… Я чего им – мамка, что ли?
Это был четвертый, вполне приемлемый вариант поведения, и о нем ни в каком кодексе чести ничего сказано не было.
12
Наконец лето все-таки закончилось, и сентябрьские утра, все как одно, имели запах тонкий и пронзительный. То ли это был запах листвы на бульваре, только начавшей опадать, или же осенняя Нева приносит с собой ароматную прохладу прямо из Ладожского озера.
Почему-то это было грустно.
Вообще весь город замер в предвкушении осени.
Самое главное – осень еще нельзя было увидеть. Едва пожелтевшую кое-где листву можно было отнести и к засушливому лету. Но осень чувствовалась, и Глебу тоже сделалось не по себе.
Пару раз после уроков они с Корнеевым ходили гулять. Все было так, как и раньше, может быть, только смена настроений у Корнеева стала происходить резко и непредсказуемо.
Они забрели на пляж Петропавловской крепости. Долго бродили по берегу. Сели на траву с той стороны, которая обращена к Кронверку.
Перед ними в бурой воде плавали утки.
По случаю такой осени за пазуху Глебу приятели купили коньяк в удобной плоской бутылке.
Глеб дожевал сморщенное яблоко, бросил огрызок:
– Все равно чего-то не хватает…
Он презрительно посмотрел на бутылку в руке, из которой только что сделал хороший глоток.
– Тебе всегда чего-то не хватает, Глебыч, – совсем не понял Глеба Корнеев.
Глеб промолчал. Не стоило объяснять Славе, что он имел в виду. Что на месте Корнеева Глебу хотел бы видеть особу женского пола, чтобы прогулка приобрела «высший смысл».
В таких умозаключениях прошли сентябрь и половина октября.
От ощущения неполноценности происходящего Глеб становился раздражительным. Его могло вывести из себя даже утреннее бритье.
С Корнеевым они виделись все реже. В выборе между учебой и женским полом Слава окончательно выбрал второе. Его избранница была хороша собой и, учась курсом старше, к учебе относилась с такой же, как и Корнеев, прохладой.
Они могли неделями пропадать у Корнеева на даче, после чего Слава являлся в институт похмельный и похудевший.
Как-то в середине октября к Глебу в комнату постучался Влад.
– Сидишь? – спросил он с таким видом, как будто мог предложить какую-то фантастическую альтернативу.
– Нет, по потолку гуляю, – криво сострил ужинавший Глеб.
– Сегодня чо?
– И «чо»? – передразнил Глеб, зачерпывая ложкой гречневый суп.
– Суббота, – ответил сам себе Влад. – У меня день рождения!
– Ну поздравляю, – промычал Глеб, не отрываясь от супа. – Он у тебя что, каждую субботу?
– Да ну тебя. Я, короче, приглашаю, – нормальное человеческое общение до сих пор давалось Владу с трудом.