Adelante, Гончар, adelante - стр. 26
Если быть совсем честным, то именно это Глеб и предполагал. Вернее, как всегда, надеялся на худшее, и в этом случае его надежды оправдались.
На свои деньги Глеб, за неимением примитивной водки, мог позволить себе и Лене угоститься бокалом шампанского либо треснуть «Кровавой Мери», где этой водки будет в лучшем случае граммов пятьдесят. Если месяц питаться перловкой – можно еще и повторить.
И как после этого «…танцевать…»?
Лена деликатно взяла меню из его рук и положила на стол. Поманила его рукой и прокричала на ухо:
– Ты с ума сошел? У Стасика день рождения.
Глеб покивал. Это в корне меняло все его планы. Особенно если неторопливый Стасик закажет минеральной воды. Да еще, судя по его вялым движениям, часа через два.
Мини-бар тем временем выветривался. И Глеб подумал о том, как хорошо было бы взять Лену на одну из их с Корнеевым прогулок вместо Корнеева. Пройти с ней, к примеру, по заснеженной набережной черно-белой Мойки, сбивая влажный снег с холодных перил. Свернуть на Пряжку… Выйти на канал Грибоедова в том месте, где он впадает в Фонтанку. На протяжении прогулки пить теплый портвейн из-за пазухи и закусывать его бубликом.
Глеб взглянул на Лениных друзей, подумав о том, что будет, если объяснить им такую романтику.
И вдруг музыка стихла. Плавно сошла на нет. Как будто из зала вынули пробку, державшую давление. Все заговорили. Ведущий провозгласил паузу. Динамики зазвучали тихой романтикой…
А стол вдруг стал покрываться закусками. Вдогонку к закуске в двух больших кувшинах прибыло вино.
Притом что Глеб рассчитывал на водку.
Поняв, что можно наливать и пить без тостов, Глеб зачастил, пару раз чуть не поперхнувшись под взглядами Стасика. Ему хотелось, чтобы пила и Лена. Он не мог отделаться от ощущения, что трезвой Лене он будет неинтересен.
Неторопливые друзья вели неторопливую беседу. Казалось, что музыка им только мешала.
Глеба озадачила фраза:
– А что по вечерам делать? Не только же читать! – можно было подумать, что Ленина подруга только и делает вечерами, что читает.
Стасик в ответ неестественно расхохотался.
«Они тоже не знают, что делать», – понял Глеб, допивая третий стакан.
Теперь можно было танцевать.
Прогнувшись и спружинив несколько раз, Глеб понял, что танцевать он совершенно не умеет.
6
Не отрывая голову от подушки, Глеб нащупал на полу бутылку минералки, которую он предусмотрительно купил накануне. Сделал глоток. Посмотрел в окно, демонстрирующее для лежащего Глеба кусочек неба.
Он резко сел на кровати, спустив на пол босые ноги. На плечи, словно чьи-то тяжелые руки, навалились воспоминания.
Все пошло совсем не так, когда ушел Стасик. Расплатился и исчез, пока Глеб с Леной неумело отплясывали в толпе. Глеб вообще не мог понять побудительных мотивов танца. Даже петухи красуются перед безмозглыми курицами только для того, чтобы этих куриц завоевать. А тут… Курица вроде завоевана. Топчи – не хочу! Однако все как-то запутанней и глупей одновременно. Приехал в Тулу…
Лена же, не смущенная подобными умозаключениями, исполняла одну за другой хореографические фигуры. И надо признать, хорошо справлялась с ролью лучшей куриной самки в курятнике, делая все, чтобы раззадорить своего петуха.
Она же не знала, что ее петух склонен к рефлексии.
Глеб чувствовал себя не на месте, как не на месте ощущали бы себя Ленины друзья, с пренебрежением говорившие о книгах, слушая, например, читающего стихи Корнеева. Притом что Глеб, пока еще не будучи книгочеем и не зная разницы между хорошими и плохими стихами, определенно знал, что книги и стихи – это хорошо и правильно!